Иная экономика

Проблемы современного общества (оперируйте фактами, без клеветы, экстремизма, и политики).
Ответить
Предвестник

Иная экономика

Сообщение Предвестник »

FREIGELD





http://www.business-magazine.ru/mech_ne ... /pub289225




«Я убежден, что будущее научится больше у Гезелля, чем у Маркса».

Джон Мейнард Кейнс



Биографию американского доллара мы завершили в прошлом номере на печальной ноте: заигрывания с частными центробанками и ничем не обеспеченными кредитными деньгами рано или поздно обернутся катастрофой, которая, с учетом статуса USD как всемирной резервной валюты, проявится повсеместно — в разверзшиеся хляби ухнет вся мировая экономика.

Пророчество это не имеет ни малейшего отношения к ясновидению, ибо основано на заурядной арифметике: рост задолженности, обусловленный кредитной природой современных денег, идет по экспоненте, а у любой экспоненты в нашем мире однозначно неприятный конец. Регулярные списания правительством долгов своих граждан, и государствами-кредиторами — долгов третьего мира ничего не меняют, внося лишь отсрочку в грядущую финансовую катастрофу. О морально развращающем аспекте подобных списаний мы и вовсе не говорим.

Поскольку существует множество систем, альтернативных необеспеченным и кредитным деньгам, а значит, теоретически есть повод избежать катастрофы, все гадают, каким способом эту катастрофу можно предотвратить — мирным или насильственным. Романтики-экологи вроде Маргрит Кеннеди, чья книга «Деньги без процентов и инфляции» стала библией сторонников теории свободных денег Сильвио Гезелля в России, ратует за мирный переход и терпеливое убеждение финансовой элиты в необходимости добровольно отказаться от главной кормушки — кредитных денег. Трудно не то что согласиться, но даже представить себе меру ботанического идеализма, потребную для воспитания в себе веры в саму возможность подобного развития событий.

В равной мере нереальным представляется и насильственное разрешение ситуации, ведь аппарат подавления, экипированный современными технологиями и находящийся на службе «старых денег», настолько превосходит шансы любой оппозиции, что исключает даже намек на осмысленное вооруженное противостояние. Не говоря уж о том, что эффективная система тотального промывания мозгов через СМИ никогда не допустит зарождения «неправильных мыслей» в количестве, достаточном для массовой конфронтации.

Таким образом, нравится это или нет, но наиболее вероятное развитие событий представляется в образе клюющего жареного петуха — той самой финансовой катастрофы, которой, похоже, не избежать. В подобных обстоятельствах велик соблазн предположить, что рассказ об альтернативных денежных системах — не более чем праздное знание, лишенное практической подоплеки.

Своеобразие темы, однако, заключается в том, что все модели свободных денег изначально создавались не в качестве альтернативы глобальной финансовой системе, а как локальная инициатива, способная облегчить жизнь мелкой общине, поселку, городу, самое большее — области или графству. Существует даже синоним для обозначения разновидностей Freigeld Сильвио Гезелля — community currencies, местные валюты. Идея же полной замены национальных валют свободными деньгами возникла гораздо позже — в период окончательного отлета денежной фантазии от реальности товаров и услуг (в начале 80-х годов прошлого века).

Именно в локальном аспекте свободных денег, возможности их применения на самом ограниченном участке рыночного пространства мы усматриваем практический интерес темы для читателей «Бизнес-журнала». По крайней мере — для самой любознательной их части. Ведь схемы внедрения Freigeld настолько элементарны, а эффективность их применения столь наглядна, что грех удержаться и не попробовать!





Отец



Открываем «Большую энциклопедию Кирилла и Мефодия — 2007», насчитывающую 88 тысяч статей, вводим «Сильвио Гезелль» и… ничего не находим! Неужели такое возможно в отношении человека, поставленного патриархом современного капитализма Кейнсом выше самого — страшно подумать! — Карла Маркса?! Оказывается, возможно, и не только в отечественном информационном пространстве.

Может показаться, что имя Сильвио Гезелля окутано мраком по обе стороны океана в силу биографических обстоятельств: автор труда «Естественный экономический порядок» (Naturliche Wirtschaftsordnung, 1906 год) был самоучкой, что по определению должно вызывать презрительную насмешку у зубров академической науки.

Подобное предположение, однако, далеко от истины. Уже через три года после смерти Гезелля (1930 год) профессор Йельского университета, ведущий специалист в области теории денежного обращения и кредита Ирвинг Фишер в работе «Марочные сертификаты» (Stamp Scrip) выразил восхищение теорией Гезелля: «Медицина многим обязана неподготовленным умам, по крайней мере, умам, неподготовленным в медицине. Даже Пастер, будучи профессиональным ученым, не был доктором, а ларингоскоп усовершенствовал, многие утверждают — даже изобрел, — видный испанский певец Мануэль Гарсиа. Недавно скончавшийся Сильвио Гезелль был немецким предпринимателем и квазиэкономистом. Он жил в Аргентине и многие свои работы писал по-испански. В 1890 году, находясь в Аргентине, Гезелль предложил заменить деньги «марочными сертификатами»2, теми самыми, что сегодня получили столь широкое распространение в нашей стране» (США — Прим. С.Г.)

Вслед за Ирвингом Фишером теорию Гезелля признали прочие академисты, в том числе и британский авторитет авторитетов Джон Мейнард Кейнс. В середине 30-х Freigeld успешно вводились в Австрии, Швейцарии, Германии и — практически повсеместно — в Соединенных Штатах Америки. Казалось, делу Сильвио Гезелля обеспечено звездное будущее, однако очень быстро и его имя, и его теория оказались начисто вычеркнутыми из общественного сознания. Почему?

У всех попыток реализовать на практике теорию свободных денег в 30-е годы была общая судьба: в кратчайшие сроки (максимум — один год, а обычно — уже через два-три месяца) они демонстрировали феноменальные результаты по преодолению самых мрачных проявлений экономической депрессии — устраняли безработицу, радикально повышали сбор налогов, возрождали муниципальную активность, вызывали расцвет местной торговли и — главное! — ликвидировали дефицит живых денег, загнанных дефляцией в кубышки банковских сейфов.

За триумфом, однако, быстро наступало похмелье: стоило вести о чудо-деньгах распространиться по округе, как появлялось массовое желание соседних муниципалитетов и общин присоединиться к эксперименту. Следом вмешивался национальный Центробанк, под тем или иным предлогом (как правило, предъявлялось обвинение в нарушении монополии на эмиссию и оборот денежных средств) закрывавший проект. В частности, подобный сценарий был разыгран в Германии (эксперимент w.а.ra в Шваненкирхен) и Австрии (свободные деньги в альпийском городке Вёргль). Что касается Соединенных Штатов, то тысячи экспериментов по введению свободных денег от океана до океана благополучно задушил «Новый договор», подписанный с нацией в одностороннем порядке масоном 32-го градуса Ф. Д. Рузвельтом.

После Второй мировой войны имя Гезелля вместе с его свободными деньгами окутали тайной, сопоставимой разве что с находкой в Розуэлле3. Полагаю, заговор молчания со стороны академической науки здесь ни при чем. Истинная причина кроется в пророчестве Кейнса, выведенном в эпиграф: идея Freigeld Гезелля не просто подрывает самые основы мировой финансовой системы, но и является наиболее действенным из реально существующих и, кроме того, многократно и успешно апробированным на практике способом ликвидировать диктат кредитных денег. В подобном контексте опасность для status quo мировой финансовой элиты, таящаяся в концепции Freigeld, несопоставимо выше, чем от всех вариаций на тему «Капитала» Маркса.





Radix mali4



Не будем томить читателя и перейдем к изложению концепции Сильвио Гезелля. В основе теории Freigeld лежит представление о том, что хорошие деньги должны быть «инструментом обмена и больше ничем». По мнению Гезелля, традиционные формы денег предельно неэффективны, так как «исчезают из обращения всякий раз, как возникает повышенная в них потребность, и затапливают рынок в моменты, когда их количество и без того избыточно». Подобные формы денег «могут служить лишь инструментом мошенничества и ростовщичества и не должны признаваться годными к употреблению, сколь бы привлекательными ни казались их физические качества». Сильвио Гезелль писал эти слова в эпоху, когда золотой стандарт еще являлся общепринятым условием эмиссии бумажных денег. Последовавший отказ от всякого обеспечения лишил деньги и их последней — физической — привлекательности.

Если бы Гезелль остановился на критике несовершенства денежных систем, его имя давно бы растворилось в песке истории. Тем более что критический анализ Гезелля и рядом не стоит с монументальной вивисекцией, проделанной Карлом Марксом над капитализмом. Гениальность Гезелля в другом: в выводах и — главное! — практических рекомендациях.

У Маркса «зло» — в прибавочной стоимости, а восстановление справедливости предполагает изъятие этой стоимости у одного класса в пользу другого. У Гезелля «зло» — в кредитной природе денег, а восстановление справедливости предполагает ликвидацию этой кредитной природы. Только вдумайтесь в отличие: вместо насилия над людьми — насилие над абстракцией!

Современные деньги, призванные по определению облегчать обмен обычных товаров, обладают, в отличие от этих самых товаров, уникальной способностью: они умеют преумножать самое себя без усилий со стороны их владельца. Крестьянин, доставивший на рынок фрукты, уязвим перед фактором времени: если быстро не реализовать товар, он либо упадет в цене, либо испортится. Деньги в кармане покупателя лишены подобных недостатков. К тому же деньги можно хранить не в кармане, а в банке, где они будут расти. И яблоки, и помидоры, и персональный компьютер, и автомобиль со временем гниют, киснут, амортизируются и обесцениваются, а деньги сохраняют преимущества непортящегося товара5.

Деньги в современной их форме превратились в идеальный товар, что и обуславливает их незаинтересованность в обслуживании рынка традиционных товаров и услуг, откуда они изымаются для самоудовлетворения — будь то в форме срочных депозитов, ценных бумаг, облигаций, опционов, фьючерсов, воррантов, свопов и сонма производных.

Можно предположить, что отличие свободных денег от традиционных в том, что на них не начисляются проценты. Куда там! Сильвио Гезелль выдвинул революционную для нового времени идею: недостаточно лишить деньги способности приносить прибыль за счет процентов, их необходимо обложить процентами! Иными словами, за пользование деньгами должна взиматься плата: «Только деньги, которые устаревают, подобно газетам, гниют, как картофель, ржавеют, как железо, и улетучиваются, как эфир, способны стать достойным инструментом для обмена картофеля, газет, железа и эфира. Поскольку только такие деньги покупатели и продавцы не станут предпочитать самому товару. И тогда мы станем расставаться с товарами ради денег лишь потому, что деньги нам нужны в качестве средства обмена, а не потому, что мы ожидаем преимуществ от обладания самими деньгами»6.

Я не случайно сделал оговорку, что концепция Freigeld революционна для нового времени. Самое большое откровение свободных денег Сильвио Гезелля заключено в том, что не только сама идея, но и опыт ее применения на практике имеет тысячелетнюю историю! Полагаю, читателю будет интересно узнать, что свободные деньги длительное время применялись еще в… Древнем Египте! «Единицами денег с демерреджем7 в Египте служили грубые осколки глиняной посуды, называемые «острака» (ostraka). По сути, эти осколки были расписками за депозиты, сделанные фермерами на местных складах: фермер сдавал зерно и получал «остраку»8.

И совсем уж сенсационна информация о том, что различные вариации на тему Freigeld служили основной формой денег в Средневековой Европе с Х по XIII век!

«В германских землях это были «брактеаты» (bracteaten), тонкие серебряные пластинки, которые выводились из обращения и заменялись новыми каждый год». А также: «В 930 году н. э. английский король Этельстан установил, что каждый небольшой город должен иметь свой собственный монетный двор! В контексте этой традиции местных лордов растущий доход благодаря «Renovatio Monetae» (буквально «Возобновление чеканки») был установлен повсюду. Например, в 973 году Эдгар полностью изменил чеканку английского пенни. Едва ли не шесть лет спустя молодой король Этельред II начал чеканку новой монеты. Он повторял это с тех пор через примерно равные интервалы. Главной мотивацией было то, что королевские казначеи давали только три новые монеты за четыре старых, что было эквивалентно налогу в 25% каждые шесть лет на любой капитал, содержащийся в монетах, или примерно 0,35% в месяц. Таким образом, новая чеканка была грубой формой платы за хранение»9.

Приоритет свободных денег над кредитными, наблюдаемый у истоков европейской цивилизации, служит лишним доказательством (в дополнение к традиционному христианскому запрету на ростовщичество) нашей навязчивой идеи: банковский капитализм, доминирующий в современной экономике, отнюдь не является органичным развитием общественных отношений, а лишь фиксирует общее поражение Традиции, нанесенное ей чуждой морально-этической системой.





Дело техники



Как мы уже пояснили, фундаментальное отличие свободных денег от общепринятых кредитных заключается в том, что свободные деньги не только не приносят проценты, но, напротив, облагаются налогом за хранение. Изначально Сильвио Гезелль предлагал четыре формы реализации принципа Freigeld (табличные свободные деньги, марочные, серийные и дополнительные), однако впоследствии остановился на марочной форме, которая и была реализована на практике в Австрии, Швейцарии, Германии и Америке.

Именно марочную форму Freigeld под названием «марочные сертификаты» описал Ирвинг Фишер в своей книге. Основные характеристики свободных денег: подобно обычным деньгам, их можно положить на счет, инвестировать либо потратить, однако их нельзя преумножать. Достигается это следующим образом. Предположим10, городские власти принимают решение об эмиссии свободных денег, чей ценностный эквивалент устанавливается по договоренности на уровне тысячи долларов. Назначение эмиссии — субсидирование муниципального строительства в течение одного года. Для успеха необходима добрая воля по меньшей мере двух сторон: рабочих, участвующих в строительстве, и торговцев, у которых эти рабочие закупают товары. Первые должны согласиться принимать свободные деньги в качестве оплаты труда, вторые — в качестве оплаты за товары. Фишер справедливо указывает на отсутствие необходимости заключать договор со всеми торговыми организациями: достаточно нескольких, чтобы остальные добровольно подтянулись в силу конкуренции. Свободные деньги эмитируются сроком на один год, по истечении которого они могут быть обменены на обычные доллары. Для обеспечения обмена муниципальным властям в момент экспирации потребуется тысяча живых долларов, которые, помимо традиционного банковского кредита, можно получить из самой эмиссии, поскольку марочная модель свободных денег позволяет добиться самоокупаемости проекта.

Вот как это выглядит. Лицевая сторона марочных сертификатов, как правило, похожа на обычные деньги. На ней указывается стоимостный эквивалент (например, один доллар), имя эмитента, условия и сроки обмена на обычные деньги. На обратной стороне расположены 52 ячейки, на которые необходимо еженедельно наклеивать марки. Предположим, по договоренности контрольным днем недели считается среда. Значит, марочный сертификат может находиться в обращении со старой маркой в четверг, пятницу, субботу, воскресенье, понедельник и вторник, а в следующую среду последний держатель сертификата обязан наклеить новую марку. Марка стоимостью в два цента продается муниципальными властями, реализующими проект свободных денег.

Теперь понятно, откуда берутся деньги для обмена свободных денег на обычные в момент экспирации: в конце года каждый марочный сертификат будет иметь 52 наклеенных марки, которые муниципалитет продал за 1 доллар 4 цента. Эмиссия в 1 000 долларов, таким образом, приносит 1 040 долларов живых денег. 1 000 пойдет на покрытие обмена, а 40 — на покрытие расходов по администрированию проекта.

Однако самоокупаемость марочных сертификатов — дело десятое. Главное, еженедельная экспирация свободных денег приводит к неслыханной их оборачиваемости! Судите сами: каждый обладатель марочного сертификата стремится избавиться от него как можно скорее для того, чтобы не платить в ближайшую среду налог в форме двухцентовой марки. В конечном счете все свободные сертификаты во вторник вечером накапливаются у розничных торговцев, оптовиков либо производителей, которые наклеивают марки — своеобразную форму налога — с великим удовольствием: именно эти энергичные деньги обеспечивают им небывалые торговые обороты. По расчетам Ирвинга Фишера, оборачиваемость свободных денег в сотнях американских городов в годы Великой Депрессии как минимум в 12 раз (!) превышала оборачиваемость обычных долларов! Именно это свойство свободных денег позволяет говорить об их уникальной эффективности, которая, как известно, определяется формулой: «объем, помноженный на скорость обращения».





Триумф



Модель функционирования свободных денег, описанная Ирвингом Фишером, была буквально дословно реализована уже в самых первых опытах применения концепции Гезелля на практике. Сначала в Германии — владелец угольной шахты Макс Хебекер возродил из пепла баварский поселок Шваненкирхен, чье население (500 человек) последние два года существовало впроголодь на государственные пособия по безработице: «Уже через несколько месяцев после возобновления работы шахты Шваненкирхен было не узнать — рабочие и владельцы торговых лавок полностью погасили все свои задолженности, а новый дух свободы и жизни буквально витал над городом. Новость о процветании поселка в самый разгар экономической депрессии, поразившей Германию, мгновенно распространилась по округе. Репортеры со всей страны писали о «чуде Шваненкирхена», и даже в Соединенных Штатах можно было прочитать об эксперименте в финансовых разделах всех крупных газет».

Через год немецкий опыт был триумфально повторен мэром австрийского города Вёргель Микаэлем Унтергуггенбергером. После введения в оборот свободных денег, созданных по типу марочных сертификатов11, город, задолженность которого по налогам за пять лет возросла с 21 тысячи шиллингов до 118 тысяч, приступил к погашению уже в первый месяц (4 542 шиллинга). В следующие полгода эмиссия «свободных шиллингов», эквивалентная 32 тысячам обыкновенных шиллингов, обеспечила проведение общественных работ на сумму в 100 тысяч шиллингов: было заасфальтировано 7 улиц, улучшено 12 дорог, расширена канализация на два новых квартала, создан новый парк, построен мост и предоставлены новые рабочие места 50 безработным.

1 января 1933 года в Вёргеле приступили к строительству нового горнолыжного курорта и водохранилища для пожарной службы. Соседний город с населением в 20 тысяч жителей в спешном порядке приступил к подготовке эмиссии собственных свободных денег. Когда опытом Вёргеля заинтересовалось 300 общин страны, Национальный банк Австрии, почувствовав угрозу своей монополии, запретил печатание свободных местных денег.

После Второй мировой развитие концепции свободных денег пошло в двух направлениях: локальные системы взаимного кредитования (т. н. LETS — Local Exchange Trading Systems), использующие вместо физических сертификатов либо чеки, либо электронные формы взаимозачета, и системы time banking, позволяющие участникам проекта обменивать свой труд на т. н. «тайм-доллары». Последняя модель особенно проста для реализации: вы тратите свое свободное время на выполнение какой-либо работы для других участников проекта: выгуливаете собак, сидите с чужим ребенком, стрижете в парикмахерской, предоставляете стоматологические услуги, печете хлеб, подстригаете газоны. За каждый час работы вам выплачивают местные деньги по оговоренной таксе, например, 10 «тайм-долларов». Затем на полученные деньги вы можете приобрести либо другие услуги, зарегистрированные в т. н. «тайм-банке», либо товары в магазинах, участвующих в проекте.

Первые «тайм-доллары» были введены в 1986 году и приобрели огромную популярность в основном в США и Японии. Самые удачные примеры реализации этой схемы: Ithaca Hours (Итака, штат Нью-Йорк: в проекте принимали участие более 500 местных бизнесов — от медицинских центров, ресторанов и кинотеатров до фермеров и агентств недвижимости), японская «валюта здравоохранения», ROCs (Robust Currency System). Последняя система (ROCs) не только совмещает в себе time banking и взаимное кредитование, но и последовательно реализует классическую функцию свободных денег Гезелля — демерредж.

Самая мощная система свободных денег — швейцарский WIR (Wirtschaftsring-Genossenschaft, Кооператив экономического круга), насчитывающий 62 тысячи участников и обеспечивающий ежегодный оборот в эквиваленте 1 млрд 650 млн швейцарских франков (!). Несмотря на то, что WIR не является полноценной системой свободных денег, поскольку в ней отсутствует демерредж12, она находится в принципиальной оппозиции к кредитным деньгам, так как полностью — interest-free. Кредиты, предоставляемые банком WIR участникам системы, также беспроцентны.

Под занавес следует развеять недоразумение, которое непременно возникает при знакомстве с теорией Гезелля. Функция демерреджа не позволяет использовать свободные деньги для накопления. Но если деньги нельзя положить на счет и получать по ним проценты, каким образом члены общества, лишенные возможности заниматься производительным трудом (например, пожилые люди), могут улучшить свое материальное состояние? Неужели новая теория отрицает инвестиции в принципе? Вопрос этот, однако, не более чем инерция мышления: Сильвио Гезелль рекомендовал инвестировать не в средства обмена товаров и услуг (деньги), а в инструменты, специально для инвестиций созданные, — ценные бумаги компаний и долговые обязательства (облигации)!






1 Свободные деньги (нем.) (см.название)

2 Сам Гезелль называл свои деньги «свободными» — Freigeld.

3 В июле 1947 года недалеко от Розуэлла, штат Нью-Мексико, были обнаружены и сразу же засекречены обломки неизвестного летательного аппарата. По официальной версии ВВС, крушение потерпел один из разведывательных воздушных шаров (операция «Могул»), однако общественность и поныне свято верит в падение инопланетного НЛО.

4 Корень зла (лат.)

5 Разумеется, лишь в теории, но не на практике. Кредитные деньги, изначально задуманные в качестве самоценного товара с растущей стоимостью, из-за избыточной эмиссии пожирают сами себя и обесцениваются.

6 Silvio Gesell, The Natural Economic Order, Part 4, Ch. 1 Free Money.

7 Один из современных синонимов Freigeld (наравне с «нейтральными», «отрицательными», «свободными» деньгами): «Можно сравнить деньги с железнодорожным вагоном, который, как и деньги, облегчает товарообмен. Само собой разумеется, что железнодорожная компания не платит премию (проценты) тому, кто пользуется вагоном, за его разгрузку, обеспечивающую его дальнейшее использование; но пользователь платит небольшую «плату за простой» (демерредж), если не обеспечил разгрузку вагонов. Это в принципе все, что нам следовало бы сделать с деньгами, чтобы исключить негативное воздействие процентов. Каждый пользователь отчисляет небольшую «плату за постановку на стоянку», если задерживает деньги дольше, чем это необходимо в целях обмена» (Маргрит Кеннеди. «Деньги без процентов и инфляции»).

8 Бернар Лиетар. «Душа денег».

9 Там же.

10 Описание модели заимствовано из книги Ирвинга Фишера «Марочные сертификаты».

11 Марки на свободные деньги Вёргеля наклеивались раз в месяц, а не еженедельно.

12 WIR возник в 1934 году и изначально, как и полагается классическим свободным деньгам, предполагал плату за простой, однако после Второй мировой войны от демерреджа отказались.
Предвестник

Re: Иная экономика

Сообщение Предвестник »

Продолжим жить?
Автор Соб.инф.   
01.06.2005 г.

Продолжение публикации отрывков новой книги С. Валянского и Д. Калюжного "АРМАГЕДДОН ЗАВТРА.  Учебник для желающих выжить". Первый раз в интернет и в мире. Книга только готовится к изданию.

Начало: http://www.anti-orange-ua.com.ru/index. ... ew/790/48/

http://www.anti-orange-ua.com.ru/index. ... ew/794/48/



Часть III. ПРОДОЛЖИМ ЖИТЬ?..

«Во времена перемен те, кто готовы учиться, унаследуют мир, в то время как те, кто верит, что они уже всё знают, окажутся здорово подготовленными к тому, чтобы иметь дело с миром, который пре-кратил своё существование».
Эрик Хоффер.

Вторая попытка

В управлении государством, предприятием или малым сообщест-вом, особенно при их основательной реконструкции, важно иметь в виду, что ошибочность восприятия действительных событий ведёт к появлению ошибочных же решений и действий. А когда действитель-ный ход событий определяется ошибкой восприятия, то достигается не та цель, какая виделась в начале процесса. А когда, по прошествии некоторого времени, ошибочность принятых решений осознаётся, ис-править эти ошибки чаще всего уже невозможно. Люди, конечно, мо-гут учитывать этот опыт в последующих действиях, но они совершат новые ошибки, опять приводящие к таким последствиям, которые в момент принятия решений не были очевидными... Что интересно, по-добная ситуация складывается только в периоды кризисов.
Этому есть научное объяснение.
Социально-экономические системы относятся к числу самооргани-зующихся диссипативных структур, ведущих борьбу с «классиче-ским» равновесием периодов «нормального» развития, которая завер-шается неустойчивым равновесием, кризисом. При наступлении неус-тойчивости социально-экономические и политические процессы резко оживляются, потоки вещества, энергии и информации перераспреде-ляются, изменяются расходы. Но энтропия (степень неупорядоченно-сти) одних общественных структур возрастает, а других — уменьша-ется; они в силу этого структурируются и становятся более сильными и как бы возглавляют процесс. И дальше достигается не та «общая» цель, что была объявлена, а цель наиболее сильной структуры. А лю-ди не понимают сути происходящих событий.
Есть анекдот о русских дорогах. Дескать, если машина попала в колею, то никуда уже не денется. Так вот, нелинейная физика знает понятие аттрактора: это область фазового пространства, в которую притягиваются все траектории, и достаточно в неё попасть, как энтро-пия уменьшается и дальнейшая эволюция становится определённой. Если развитие определяет одна, сильная структура, то по её «колее» вы и поедете. Пример: ваша машина — в колее, ведущей на колхоз-ную ферму, а вы упорно пытаетесь свернуть в сторону, чтобы попасть в пивную, виднеющуюся на горизонте. Понятно, что кроме поломки рулевого управления, у вас ничего не выйдет. А ведь цель ваших ру-ководящих действий была совсем другая.
Если же вы находитесь между разными «дорогами» и, планируя попасть, например, в лес, съезжаете на ту, которая ведет к болоту, то вы и попадете в болото. Яркий пример подобного поведения — всё, происходившее у нас в России в последние пятнадцать лет. При нача-ле реформ объявлялись вполне определённые и весьма привлекатель-ные цели. Однако были заданы такие «правила игры», осуществлены такие реформы, что наше государство попало в совсем другую колею. И вот, вместо благоденствия — разрушение экономики, обнищание народа, ослабление государства, превращение страны в сырьевой придаток развитых стран. Да и те же США: объявляют своей целью мировое господство и собственное процветание, но находятся в такой области притяжения, где реализовать эти цели не смогут.
Итак, понятно, что, несмотря на наше стремление всем управлять, очень многие процессы идут сами по себе, то есть самоорганизуются по вполне определённым законам природы, и попытки идти им попе-рёк ухудшают ситуацию. В этом причина принципиальной невозмож-ности исправить некоторые ошибки, сделанные при определении на-правления развития и вообще методов руководства. А вот, разумно следовать за природой — это совсем другое дело...
Что мы имеем сегодня? Глобальный экологический кризис из-за перенаселения планеты в самом разгаре, но не только его острота, но даже само наличие до сих пор не воспринимается людьми в полной мере. Ещё более страшен кризис общества. Речь, письменность, ис-кусства, наука и техника — то, что отличает человека от животного, используется для распространения лжи. Экономика, возникшая как «правила ведения домашнего хозяйства», чтобы стать поддержкой обществам в их выживании среди природы, на деле подавляет воз-можности выживания людей и уничтожает природу. Деньги — сред-ство осуществления меновых отношений, — подмяли экономику, подчинили себе все помыслы людей; добывание денег превратилось в самоцель, а ценность человеческой жизни сведена к нулю.
Очевидно, что достигаются не те цели, которых желали бы достичь люди. И чем закончится этот конфликт природы с человечеством? Биосфера — саморегулирующаяся система; как сумма всех видов на Земле она много сильнее любого из них, поэтому всегда рано или поздно стабилизирует численность вида или сократит её. «Наруши-тель конвенции» обязательно будет возвращён в разумные рамки, вплоть до нулевого уровня, — особенно такой упорный, как человек.
С реалистической точки зрения в ближайшие десятилетия, если не годы, нас ожидает череда всепланетных экологических и финансовых катастроф, естественным образом направленных против человечества. Главный цивилизационный разлом пройдёт через все нации и народ-ности, через все страны. Потребительская цивилизация непременно будет разрушена; уже начавшаяся вооружённая и экономическая борьба «стран и религий» — это борьба внутри общепланетарной по-требительской цивилизации, один из способов её самоуничтожения.
В итоге всей этой суеты решающим фактором снижения нашей численности может стать голод. Он уже вовсю «работает» во многих странах. Ежегодно от голода умирают миллионы человек, и хотя пока общая численность увеличивается на порядок больше, вполне вероят-на ситуация, когда число умирающих от голода резко возрастёт и ста-нет главным фактором сокращения численности. Это — самый есте-ственный биологический вариант решения проблемы. Есть и другие, кроме голода, природные факторы, которые могут прямо и беспощад-но сократить нашу численность. Это паразиты, хищники, загрязнения, а также не биологические, но контролируемые биосферой факторы: газовый состав атмосферы, осадки, климат и т.п.
Человечество в последние несколько десятков лет растёт на 2 % в год, удваиваясь каждые 35 лет. А производство пищи растёт на 2,3 %, удваиваясь каждые 30 лет. Численность человечества, как и всякого биологического вида, строго следует за изменением количества пищи, главного показателя биологической ёмкости среды. Но она увеличи-вается не сама по себе, естественным образом; нет, её увеличивает человек, распахивая новые земли, выводя новые, более урожайные сорта, внося удобрения, применяя ядохимикаты. Обеспечивать рост суммарного урожая становится всё труднее: связанное с ним потреб-ление энергии растёт на 5 % в год с удвоением в 14 лет; потребление воды возрастает на 7 %, удваиваясь каждые 10 лет; производство удобрений тоже растёт на 7 % в год, а ядохимикатов — даже на 10 %. Эти усилия истощают ресурсы, разрушая и загрязняя среду; в скором времени производство пищи в нужных количествах окажется невоз-можным, а ещё скорее сломаются цепочки доставки её потребителям.
Второй вариант снижения численности — не биологический, а со-циальный: одна из ядерных стран попытается захватить остатки нево-зобновляемых ресурсов, а другие начнут с ней ядерную войну. Сего-дня на Земле хватит атомного оружия, чтобы в любое удобное время довести численность человечества до сколь угодно малой величины, а уже идущая война всех против всех быстро закончит «зачистку» пла-неты от рода homo sapiens.
Политический вариант, пропагандируемый некоторыми идеали-стами: что все страны могут сознательно ввести ограничение рождае-мости и постепенно снижать численность населения, — нам вероят-ным не кажется, потому что плодовитость человека определяется по-пуляционными биологическими механизмами, и никакие решения, предлагаемые от разума, не будут результативными. Осуществление ещё целой группы идеалистических планов, вроде сознательного пе-рехода к Эпохе разумного потребления, тоже вряд ли вероятно: разум не руководит нашей эволюцией. Наоборот, он постоянно загоняет нас в тупики. Путь, вымощенный «общечеловеческими ценностями», «идеологией открытого общества» и прочими «благими намерения-ми», поразительно быстро привёл человечество в ад.
Вера вместо знания, мифы вместо расчётов, сумерки вместо све-та, — вот с чем мы встретили XXI век. Так что вопрос «Что делать?» применительно ко всему человечеству не имеет смысла. Ничего не делать. Природа сама выведет нас на новый уровень жизни, хотя ко-нец будет неприятным. Пройдя через голод, эпидемии, массовую рез-ню и природные катастрофы, человечество постепенно стабилизиру-ется в том состоянии, которое удовлетворит природу. Правда, возмо-жен и нулевой вариант, когда людей не останется; во всяком случае, некому будет читать эту нашу оптимистическую книгу . Что ж, наша популяция окажется в хорошей компании: динозавры, саблезубые тигры и прочие милые создания, исчезнувшие с лица Земли. Не зря же в последние годы человечество переболело динозавроманией. А если кто из людского рода и останется в живых, то он и его потомки поте-ряют все завоевания цивилизации; одичавшие племена в среднем окажутся на уровне жизни народов Севера или бушменов Африки.
Такой «возврат в пещеры» позволит людям устойчиво эволюцио-нировать ещё несколько тысяч лет. Но уж больно неказистое будущее получается!.. И вот, отбросив надежды спасти человечество целиком, остаётся нам единственный шанс: «вторая попытка» для тех, кто вы-живет. Попытка сохраниться и продлиться с учётом исторического опыта. Попытка жить, признавая первенство прав природы. Попытка использовать накопленные человечеством научные и технические достижения не для получения прибыли, а для сохранения культуры.
Нам иногда говорят, что мы — противники прогресса. Нет, мы сторонники прогресса, но только для нас он — не в росте потребле-ния! Потребительство не даёт прогрессивного развития, зато губит культуру и подрывает возможности выживания сообществ. Чтобы по-сле катастрофы жить достойно, цивилизованно, культурно, придётся навсегда забыть о прогрессивном развитии, как удовлетворении воз-растающих материальных потребностей человека. И тогда — после Армагеддона — может наступить эпоха Разумного потребления. (А может и не наступить.) Как, где и в каких пропорциях — этого пред-сказать нельзя. Но людям наверняка придётся пройти через Великий Отказ, отказ от многих главенствующих ныне представлений и идей, от жадности и себялюбия, а прежде всего от иллюзии, что мы — хо-зяева природы и Бога. Придётся вызубрить наизусть, положив в осно-ву новой идеологии, что:
В случае действия права частной собственности на природные ресурсы расслоение социально-экономической системы принимает крайне обострённые формы, вся социально-экономическая система становится неустойчивой, катится к хаосу и деградации.
Если в каком-либо из государств (мест) природная среда оберега-ется и очищается от загрязнений, то это вызовет её деградацию в других странах (местах), прямо или в опосредованном виде.
Если общество (сообщество) по численности, занимаемому про-странству и по объёму используемых ресурсов приближается к воз-можностям ёмкости среды, то дальнейшее развитие сообщества невозможно.
Пропаганда идей «свободного развития» на самом деле воспиты-вает потребительство во всех его мыслимых и немыслимых формах и ведёт к гибели сообществ.
Простые механизмы хозяйствования не есть самоценные явления.
Излишнее посредничество разрушает стабильность.
Мы не зря посвятили этим вопросам  свою книгу!

Численность населения планеты сократится на порядок, а то и на два. Сохранить достойный уровень жизни удастся далеко не везде. Но везде придётся решать целый круг проблем, а среди первых — про-блемы идеологические, определение новых понятий прав и свобод.
Ныне принятая парадигма капитализма постоянно порождает па-радоксы. Примеры: а) капитал идёт туда, где прибыль; б) права чело-века равны повсюду. Как это совместить?.. Ближайший пример: ава-рия энергетических сетей в Москве 25 мая 2005 года. Метро не рабо-тает, магазины закрыты; жара; десятки тысяч людей вдоль дорог. Ка-питал («извозчики» и торговцы водой) кинулся за прибылью. Чтобы довезти людей от Конькова до центра «извозчики» требовали пятьсот рублей; за поллитровую бутылку минералки торгаши просили три-дцать рублей, вместо обычных десяти. Без сомнений, продлись эта ситуация не несколько часов, а несколько дней, цены выросли бы ещё раз в десять. А куда же подевалось право людей на жизнь?.. Лозунг «права человека превыше всего» при нынешней идеологии — то же самое, что лозунг «костюм человека превыше всего». Главное, чтобы костюмчик сидел, а человек в нём может хоть сдохнуть.
В новых условиях придётся не просто ограничивать частную ини-циативу; надо будет менять отношение между людьми и средствами производства вообще. Маркса можно ругать, можно воспевать (это дело личной склонности), но он в «Экономическо-философских руко-писях» совершенно верно определил главный принцип хищнического империализма: личная свобода человека заканчивается там, где начи-нается свобода другого. Иначе говоря, моя свобода кончается там, где начинается свобода олигарха. Этот ужасный принцип, по его мнению, уничтожает человека как независимый субъект. Нет денег, чтобы пить воду по тридцать рублей? Умри. Твоя свобода кончилась.
Альтернатива этому зверству — принцип «свобода одного является залогом свободы другого». Придётся возлюбить дальнего не только больше, чем ближнего, но и больше, чем самого себя!
Другая проблема, которая встанет перед остатками человечества, структурирующегося на новых принципах — переход на новые тех-нологии, прежде всего биотехнологии. Есть замечательный мир бак-терий, который мы знаем лишь в малой степени, а между тем наша жизнь во многом существует благодаря ему. Нужно сделать её ещё более зависимой от бактерий. С помощью бактерий можно будет ра-дикально поменять всё. Правда, при этом надо помнить, что микробы в силу своих свойств выживут и при более сложных условиях, чем существующие на планете сейчас, а человек вряд ли, а потому на этом пути надо сохранять максимальную бдительность.
Третья проблема — энергетика. Будущее вовсе не за ядерной и термоядерной энергетикой, и не за нефтью, газом или углем. Кстати, биотехнология может помочь и в этом.
И конечно, крайне важны проблемы образования, морали, этики: всё то, что делает человека человеком. В принципе, многих можно убедить во многом, если объявить, что это модно и престижно. Модно быть бедным, но благородным. Престижно быть щедрым. Вот тогда появится надежда на приемлемое будущее.
Возможности решения этих проблем проявятся только после окон-чания цивилизации, но готовиться нужно уже сегодня.
Что должно быть изменено?
Стиль мышления и сам человек.
Денежная система.
Образ жизни.
О двух вторых изменениях мы подробно поговорим ниже; о стиле мышления, который идёт на смену стандартному детерминизму, гово-рили выше. А как изменить человека?..
Вообще человек может выступать в трёх ипостасях: как животное существо (жильё, одежда, секс, питание), как существо общественное (уважающее чужое право иметь жильё, питание и т.д.), и как существо одухотворённое. В обществе есть узкая прослойка людей, которые перескочили уровень потребностей и животной «части» человека, и общественной. Они — именно люди, а не последние анахореты, и уровень «хлеба и зрелищ» у них задействован, но для них ВАЖНЕЕ второй уровень, сфера духа.
Посмотрим чуть подробнее.
«Люди как звери». 80 % поведенческих функций человека, на са-мом деле, идут от инстинктов, а не от разума. Разумных вообще очень мало, и это даже хорошо. Разумом человек, к сожалению, не понимает многих требований природы, и поэтому хорошо, что он многое делает на инстинктах. Отсюда, кстати, известное мнение, что женщины — умнее мужчин. А они просто сильнее привязаны к инстинктам, и по-этому очень часто в непонятной ситуации принимают правильное ре-шение. Даже так: не принимают его, а инстинкты подсказывают.
«Люди как люди» — общество. Вот это «общество», надо сказать, как раз от инстинктов и происходит. Здесь человеческого мало. При-меры: муравьи и пчёлы. Общество у них устроено куда мощнее, чем у людей, а ведь чистый инстинкт! Так что человек и его общество на деле — порождение животного мира. И воспитывать истинно  челове-ческое очень сложно, ибо практически некому.
Качественное отличие человека от животного, — владение речью. В итоге помимо природных инстинктов человек начинает подчинять-ся «идейным» программам. Если идеи, выраженные словами, идут от разума, а не от природы, быть беде. Если от природы, от выработан-ных обществом традиций, результаты могут быть хорошими.
«Люди как боги». Бывает, что люди проскакивают первый уро-вень потребностей. Они выходят на второй уровень, духовный, — что тоже идёт не от разума, а от инстинкта. Разумом это можно осознать, но переход такой идёт не от разума. Это, видимо, природное качество человека. Издревле такой переход достигался в монастырях. Мона-стырь освобождает от главного инстинкта — продолжения рода; с пищей у монахов тоже иные отношения. А когда человек ограничива-ет свои потребности, он переходит на следующий уровень. Это очень интересный эффект, в котором не заинтересовано ни одно правитель-ство, потому что никто во всём мире не знает, что делать с людьми, перешедшими через первый уровень.
Что такое первый уровень? Жильё, одежда, секс, питание. Государ-ству ясно, что с этим делать. А духовные потребности — как их осу-ществлять и удовлетворять? Для этого само государство должно быть на уровне, а такого не было ни разу за всю историю человечества. Да-же в СССР заботу о духовной сфере проявляли как-то материалисти-чески. «Мы самая читающая страна в мире», — и действительно, ко-личество наименований книг, тиражи — всё было на уровне. А о чём эти книги? Что внутри-то?... Ведь это самое главное.
К примеру, появилось в СССР целое направление, самодеятельная песня. Что с этими людьми делать? Едут в лес, живут в шалашах, им всё равно, чем питаться... Сидят на брёвнах, бренчат на гитарах... Власть пытается сгладить это дело, предлагает им дорогу провести, пивной ларёк поставить, то есть хочет свести на уровень опять-таки животного, — а те уходят в другое место или ставят кордоны...
Или толкинисты. Тоже бегут куда подальше. То сидят, то дерутся, разговоры у них какие-то свои, непонятные. «Нормальное» общество (и, кстати, КГБ) теряется: кто такие? Чего-то, наверное, замышляют... а они просто перешли на другой уровень. Живут в жутких трущобах, а на деле в другом мире. У каждого кликуха, легенда...
Внешне на них похожи воры, — но если есть люди духовные, то есть и наоборот. Воры в крайней степени заматериализованы, и в трущобах они живут по совершенно другим причинам. У них цели вообще низменные. Сидят «на хазе», про философию не рассуждают. Это ситуация антисоциальности, а монастырь, или «свои» песни — какая же тут антисоциальность? Тут сверхсоциальность.
Власть не заинтересована ни в ворах, ни в излишне духовных. Она давит как хазы, так и доморощенных философов. Причём с хазами она как раз может и согласиться: сегодня, скажем, в России уголовный мир опрокидывается на общество, потому что там есть многое, что власти нравится. А монастырь — как монастырские порядки опроки-нуть на страну? Что с ними делать? Ты эдакому типу колбасу подсо-вываешь, а ему не надо. Он считает, что ты ведёшь себя непристойно. Ты ему взятку даёшь, он не берёт. Ты его в тюрьму сажаешь, а он и в тюрьме остаётся таким же... Эти люди совсем другие.
Начальники их боятся. Если заведётся такой пассионарий в кол-лективе, то это страшный для начальства человек, его ничем не ку-пишь. Ему не надо повышения, ему не надо зарплату, он правдо-люб, — при Советской власти таких считали больными, а они просто проскочили первую ступень потребностей. У них другие идеалы. Кстати, очень интересно, что русские в новых условиях, когда им не платят зарплату, продолжают работать. 17 февраля 2004 года в ново-стях показали дорожных уборщиков откуда-то из Сибири: им уже год не платят зарплату. А они чистят дороги и ремонтируют, и говорят: а как же людям жить без дорог?.. В России таких примеров много; в мусульманском мире, может, ещё больше. Есть такие и на Западе, среди антиглобалистов и некоторых «зелёных».

ДРУГАЯ ВАЛЮТНАЯ СИСТЕМА

«Истина — это не то, что доказуемо,
Истина — это то, что неотвратимо».
Антуан де Сент-Экзюпери.

Деньги свободные и отрицательные: опыт прошлого

В конце ХIХ века Сильвио Гезель, преуспевающий коммерсант, работавший в Германии и Аргентине, заметил, что иногда его товары продавались быстро и за хорошую цену, а в другое время — медленно и с тенденцией к снижению цен. Он начал размышлять об этом и ис-кать причины такого хода событий и быстро понял, что такие подъё-мы и спады мало зависят от спроса на товары или их качества, а почти исключительно от цены денег (процента) на денежном рынке.
Он объяснил этот феномен тем, что в отличие от всех других това-ров и услуг деньги можно оставлять у себя практически без затрат. Если у одного человека есть корзина яблок, а у другого есть деньги, то владелец яблок будет вынужден продать их уже через короткий срок, чтобы не потерять свой товар. А обладатель денег может ждать, пока цена денег не придёт в соответствие с его представле-ниями. Ведь деньги не портятся, и не требуют складских расходов, а наоборот, дают "выгоду ликвидности": имея в кармане или на счёте в банке деньги, можно ожидать, когда наступит удобный момент или цена снизится до такого уровня, когда товар выгодно купить.
А тут ещё инфляция. Если деньги не оборачиваются в экономике, а копятся, государство начинает восполнять их искусственную нехватку дополнительной эмиссией; цены растут; жизнь не улучшается, а эко-номика продолжает страдать. И так будет продолжаться, пока деньги являются наивысшей ценностью в обществе, и каждый член общества желает иметь их у себя как можно больше.
Сильвио Гезель сделал вывод: если бы мы смогли создать денеж-ную систему, в которой деньги, как и все другие товары и услуги, тре-буют «складских расходов», экономика была бы освобождена от подъёмов и спадов в результате спекуляции деньгами. 
Почему деньги не пахнут?
Потому что они не портятся.
А не портятся - значит, не требуют складских расходов. Их можно прятать в валенке сколько угодно. Правда, в валенке они всё же не совсем не портятся. Их помаленьку пожирает инфляция. Но тем день-гам, которые даются в долг под проценты, инфляция не страшна!
Всем известен лукавый лозунг, брошенный в легковерный наш на-род создателями финансовых пирамид: "Ваши деньги должны на вас работать!" Но деньги НЕ работают. Работают люди. Деньги только размножаются.
В 1890 году Сильвио Гезель сформулировал идею "естественного экономического порядка", обеспечивающего обращение денег, при котором деньги становятся государственной услугой, за которую лю-ди отчисляют плату за пользование. Вместо того, чтобы платить про-центы тем, у кого денег больше, чем им нужно, люди — для того, чтобы вернуть деньги в оборот, — должны были бы платить неболь-шую сумму за изъятие денег из циркуляции.
Маргрит Кеннеди , чтобы сделать эту мысль более понятной, срав-нивает деньги с железнодорожным вагоном, который, как и деньги, облегчает товарообмен. Железнодорожная компания за разгрузку ва-гона не платит премию (проценты) тому, кто им пользуется, но поль-зователь платит небольшую "плату за простой" (демерредж), если не обеспечил разгрузку вагонов.
Гезель назвал такие деньги "свободными " (от процентов). Дитер Зур и Маргрит Кеннеди используют название "нейтральные деньги", так как они служат всем и не дают никому односторонних преиму-ществ. Мы, предлагая применять такие деньги в качестве локальной, местной валюты, называем их «горячие боны», чтобы уйти от обвине-ний в покушении на государственное право эмиссии денег.
В 1930-х годах последователи теории Гезеля провели с беспро-центными деньгами несколько экспериментов, доказавших правиль-ность этой теории. В Австрии, Франции, Германии, Испании, Швей-царии и США в годы Великой депрессии внедряли свободные деньги для устранения безработицы.
Но имеется куда более древний опыт их использования! 
Бернар Лиетар пишет :
«Мы жили с идеей получения дохода от процентов на деньги века-ми, так что даже намерение платить за деньги звучит странно для со-временного обозревателя. Однако такая система существовала не-сколько столетий по меньшей мере в двух цивилизациях, и привела к прекрасным экономическим и социальным результатам... Кроме ко-роткого возрождения под усилиями Сильвио Гезеля  и нескольких случаев во время 1930-х годов, нужно пойти назад в Средние века, чтобы найти достойный прецедент».
И далее Лиетар описывает прецедент: плата за хранение денег по-стоянно использовалась в Европе с Х по ХIII век, и в Древнем Египте. На самом деле, в обоих случаях параллельно применялось два типа денежных систем. Первая, сходная с нашей современной, была де-нежная система «на длинные расстояния». Она рутинно использова-лась торговцами, занятыми в зарубежной торговле, и эпизодически военной или королевской элитой для оплаты или получения подарков, дани или выкупа. Это то, чем гордятся нумизматы. Но в этих двух ци-вилизациях был второй тип денег, где применялась оплата за хране-ние. Они были менее привлекательны внешне и циркулировали пре-имущественно как «локальная» валюта.
«Лучший сюрприз случился, — пишет Лиетар, — когда я открыл замечательные экономические результаты в обоих местах, совпадаю-щие точно с периодом, когда была в ходу плата за хранение денег... Когда эти денежные системы были заменены... результатом был дра-матический экономический крах в обоих местах».
Начиная с конца Х века (точнее, с 973 года) в Англии монеты пе-речеканивались через примерно равные интервалы. Главной мотива-цией было то, что королевские казначеи давали только три новые мо-неты за четыре старых . Это было эквивалентно налогу в 25 % каждые шесть лет на любой капитал, содержащийся в монетах, примерно 0,35 % в месяц. Перечеканка была грубой формой платы за хранение. Позже эта система охватила почти всю Европу, и что важно, пока су-ществовал связанный со временем налог за хранение денег, не было снижения стоимости самой валюты, то есть её обесценивания.
Вариантом таких валют была система брактеатных денег (от brac-tea, тонкая пластинка на латыни). Это были круглые плашки, отчека-ненные на серебряных пластинах толщиной с бумажный лист. В от-личие от монет, они были отштампованы только с одной стороны, но их большая тонкость позволяла видеть чеканку с другой стороны. Они были настолько тонки, что можно было сделать частичную уплату, отрывая кусочки. Они были очень удобными; их применение сделало чеканку ежегодным процессом. Валюту меняли на большом ежегод-ном осеннем рынке в каждом городе: любой торговец, который хотел торговать здесь, должен был сдать старые деньги в обмен на новые. С 1130 года брактеаты широко распространились в германской Европе, на Балтике и в странах Восточной Европы.
А каковы результаты? Мы покажем их пунктирно.
Европейские Средние века, охватывающие более тысячи лет исто-рии, обычно представляются как что-то мрачное. Однако недавние исследования учёных  выявили важные отличия между разными пе-риодами в этом долгом тысячелетии. Мрачный взгляд оправдан для ранней стадии (V-VII века, о которых вообще мало что известно) и для его конца (XIV-XV века). Период XIV-XV веков наиболее ужасен; именно он создал плохой образ всему Средневековью, будучи много позже спроецирован на всё тысячелетие. Но есть два-три века — при-мерно X-XIII, в течение которых происходило совершенно иное!
Период примерно с 1050 по 1290 год был «первым европейским ренессансом» . К примеру, в 1079 году папа Григорий VII обязал каж-дого епископа иметь центр высшего образования. Между 1180 и 1230 годами в Европе была основана первая волна университетов. Даже абстрактные науки, как, например, математика, возникли здесь имен-но в это время, а не в ренессансе XVI века, как принято считать.
Что до качества жизни обычных людей, то некоторые историки даже заявляют, что оно было наивысшим в европейской истории, что произошёл специфический экономический бум! Например, француз-ский специалист по средним векам Форже заключил, что для Франции XIII век был последним веком, известным как «общее процветание в стране». Франсуа Икстер, другой историк, сообщает, что между XI и XIII веками западный мир переживал высокий уровень процветания, что подтверждено беспрецедентным в истории демографическим взрывом. Есть и такие заявления: «Время между 1150 и 1250 года-ми — время экстраординарного развития, период экономического процветания, которое мы с трудом можем представить себе сегодня» .
Внедрение новой техники им технологий? Пожалуйста: в соответ-ствии с имеющимися отчётами Королевского монастыря Сен-Дени за 1229-1230 и 1280 каждый год значительную часть мельниц, печей, давильных прессов для вина и другого крупного оборудования ремон-тировали или даже полностью переделывали. Они не ждали, когда что-нибудь сломается. В среднем не менее 10 % валового годового дохода сразу же реинвестировалось в текущий ремонт оборудования". И делалось это не только в монастырях; денежная система обладала свойствами, которые стимулировали всех к таким реинвестициям.
Предвестник

Re: Иная экономика

Сообщение Предвестник »

Разумеется, результаты такой инвестиционной в своей основе эко-номики можно оценить лишь фрагментарно; никто не подсчитывал показатели ВВП в то время.
Урожайность? Пожалуйста: за эти столетия она повысилась в среднем более чем в два раза в большинстве случаев, а также проис-ходило расширение пахотных земель. При улучшении землепользова-ния и повышении урожайности стало требоваться меньше трудовых затрат. «В Х веке... распространение хомута и стремени позволило эффективнее использовать лошадиную силу, а это, в свою очередь, способствовало улучшению транспортировки в Европе. Тогда же ев-ропейцы начали использовать силу воды на суше и ветра на суше и на море в большей степени, чем прежде... Водяные мельницы значитель-но повысили эффективность мукомольного процесса и способствова-ли увеличению продовольственной продукции. Сила воды применя-лась и на лесопилках, что способствовало росту производства доброт-ных пиломатериалов для строительства .
С 950 года начался бум производства текстиля, гончарных и коже-венных изделий, и многого другого. Список того, что производилось, становился всё длиннее, а качество росло. Стоимость продукции в че-ловеко-часах понижалась благодаря более эффективному управлению, усовершенствованным орудиям труда и новой технике, улучшению транспортировки и распределения. В текстильной промышленности внедрялись более эффективные горизонтальные ткацкие станки, при-менялась новая техника изготовления нити. Произошла революция в быту: дома начали отапливать углем и освещать свечами, люди стали пользоваться очками при чтении; всё больше применялось стекло в бытовых целях, началось промышленное производство бумаги.
Вероятно, самым замечательным из всех этих великих новшеств было то, что от них существенно выиграли маленькие люди. Оценка уровня жизни простого работника — это нелегкая задача. Опять же, рядом с ним не было статистика, который мог бы нам помочь. К тому же почти все имеющиеся у нас письменные источники рассказывают о пирах и занятиях сеньоров, королей церкви, которые нанимали практически всех летописцев того времени. Но, тем не менее, источ-ники, которыми мы располагаем, красноречивы. Например, Иоганн Бутцбах записывает в своей хронике: «Простые люди редко имели на обед и ужин менее четырёх блюд. Они ели каши и мясо, яйца, сыр и молоко и на завтрак, и в десять утра, а в четыре дня у них опять была лёгкая закуска. А немецкий историк Фриц Шварц сделал вывод: «Нет никакой разницы между фермерским домом и замком».
Для простого работника понедельник был не рабочим днём, а так называемым «синим Понедельником». Воскресенье было «Днём Сеньора» для общественных дел, понедельник же приберегали для личных дел. К тому же официальных праздников в году было не ме-нее девяноста. Некоторые историки даже утверждают, что кое-где было до ста семидесяти праздников в году. Таким образом, ремеслен-ник в среднем работал не более четырёх дней в неделю. К тому же число рабочих часов было ограничено. Когда герцоги Саксонии по-пытались увеличить рабочий день с шести до восьми часов в день, рабочие взбунтовались. А герцогам приходилось уговаривать своих подданных обходиться «только четырьмя блюдами в каждую еду» .
У крестьян, считавшихся низшим классом, «на жилете и на платье часто были пришиты в два ряда серебряные пуговицы, они также но-сили большие серебряные пряжки и украшения на туфлях», сообщают историки моды. Социальные различия между высшими и низшими слоями общества значительно уменьшились. Также между мужчина-ми и женщинами было значительно меньше различий в социальном отношении, чем в последующие века. Существовали группы женщин, умевших выполнять muliebria opera — работу, «недоступную понима-нию мужчин». Например, только женщины занимались текстильным делом, в пивоварении, в производстве всех молочных продуктов (включая масло и сыр) и, конечно, в кулинарии. Кроме 312 профес-сий, полностью монополизированных женщинами, во Франции к кон-цу XIII века было ещё 108, в которых были заняты женщины: город-ские ключницы, сборщицы налогов, городская стража и музыканты. Женщины были банкирами, управляли гостиницами и магазинами.
Напомним, в просвещённом XVIII веке женщины были исключены из всех видов коммерческой деятельности, как пишет Тюрго  «даже из тех, которые больше всего подходят женскому полу, как, например, вышивание». А в X-XIII веках у них не было проблем и с владением собственностью; с этим тоже  было покончено в период, наступивший после Средневековья. В течение всего этого периода сохранялась дох-ристианская юридическая система штрафов, согласно которой лица, нанёсшие другой семье какой-либо ущерб или доведшие её члена до смерти, выплачивали ей штраф. Так вот, штрафы, защищавшие жен-щин, были обычно так же высоки, как штрафы, защищавшие мужчин, а иногда и выше. Под особой защитой находились женщины детород-ного возраста. Более того, согласно одному англосаксонскому законо-дательному кодексу женщина могла по собственной инициативе и по собственному желанию выйти из брака и, если она при этом брала на себя ответственность за воспитание детей, то она имела право забрать с собой и половину всей собственности.
Благоденствие сказалось даже на среднем росте людей. Женщины в Х-ХI веках были в среднем выше, по сравнению с любым другим периодом, включая нынешнее время. Мужчины начали «расти» только со второй трети ХХ века, и лишь к 1988 году «переросли» своего со-отечественника Х-ХII веков. А ключом к необычно высокому уровню жизни обычных людей стала валюта с платой за хранение. Не было смысла копить деньги в наличной форме; наличные использовались исключительно для обменов, и те, кто имел сбережения, автоматиче-ски или тратили их, или вкладывали в дело. Идеальным вложением стало улучшение земли, или например, высокое качество обслужива-ния такого оборудования, как колодцы и мельницы.
Бернар Лиетар самым веским, осязаемым доказательством того, что в то время происходило нечто необычное, считает неожиданный расцвет строительства соборов в этот период Средневековья. Помимо сотен соборов, были построены или перестроены между 950 и 1050 годами 1108 монастырей. Строительство еще 326 аббатств было за-вершено в течение XI века и ещё 702 — в течение XII века. В эти два столетия строились аббатства размером чуть ли не с город, что под-тверждается примерами Клуни, Шарите-сюр-Луар, Турнусом, Кайе-ном и многими другими. По оценкам Жана Жимпеля, в эти три столе-тия миллионы тонн камня были добыты в одной только Франции — больше, чем в Египте за всю его историю. По оценкам специалиста по истории Средних веков Робера Делора, к 1300 году в Западной Европе было 350 000 церквей, в том числе около 1000 соборов и несколько тысяч крупных аббатств. А всё население в то время оценивалось в 70 млн. человек. В среднем одна христианская церковь приходилась на 200 жителей! В некоторых районах Венгрии и Италии это соотноше-ние было ещё резче: одна церковь — на каждые сто жителей.
И что важно, к этому строительству централизованная власть (цер-ковная или какая-либо другая) не имела отношения, вопреки устояв-шемуся мнению. Подавляющее большинство средневековых соборов не принадлежало ни церкви, ни знати. Их строил народ для себя, сам, и на свои деньги. Собор был местом, где, помимо религиозных обря-дов, проводили собрания всего городского населения и другие обще-ственные мероприятия, требовавшие крыши над головой. Там же ле-чили больных. То есть это было место, где официально лечили вра-чи — не случайно до 1454 года медицинский факультет официально помещался в Нотр-Дам в Париже. Соборы принадлежали всем граж-данам города, они же их и содержали. Церковь, конечно, находилась в более «привилегированном» положении, поскольку больше времени отводилось отправлению религиозных культов, но она была лишь од-ним из многих действующих лиц.
Этот беспрецедентный строительный бум прекратился после 1300 года так же неожиданно, как и начался тремя веками раньше.
Все эти позитивные эволюционные тенденции достигли своей кульминации около 1300 года, после чего последовал внезапный спад и регрессия, продолжавшиеся несколько веков. Начались репрессии против женщин, культа Чёрной Дамы (который в то время главенст-вовал в Европе), против куртуазной литературы и образования. Коро-ли решили, что им проще и выгоднее получать доход, просто выпус-кая деньги в обращение по мере понижения стоимости денег, а с гра-ждан брать налоги. Но понижение стоимости денег предполагает ин-фляцию, а демерредж — нет.
После отмены «отрицательных денег», не шедших в рост, не со-державших процентной составляющей, произошло быстрое обнища-ние людей и демографическая катастрофа. В Англии между 1300 и 1350 годами население сократилось настолько, что фактически лишь к 1700 году страна восстановила свою численность, достигнув уровня 1300 года! Историки сваливают такое вымирание на чуму, но первая эпидемия чумы в Англии случилась в 1347 году, а население начало сокращаться уже за два поколения до этой даты!
Специалист по Средневековью Фуркен отмечает: «К концу XIII и началу XIV веков периодически и повсеместно страну охватывает го-лод. Голод и эпидемии — причём первый часто приводит к последне-му — случались редко и носили локализованный характер после 1000 года. Такое положение изменилось после 1300 года». Историк Лука полагает, что голод охватил Европу впервые в 1315-1316 годах; по его оценкам, тогда вымерло 10 % всего населения. В лондонском Сити цены на зерно резко подскочили в 1308-1309 годах. Лондонские хро-ники сообщают в 1316 году: «В этом году была большая нехватка зер-на и другой провизии, потому что бушель пшеницы стоил пять шил-лингов. Из-за голода люди ели кошек, лошадей и собак... Некоторые крали детей и ели их».
Следует отказаться от идеи, что чума была причиной упадка. На-оборот, чума стала следствием экономического упадка, начавшегося за полвека до неё. И ключевым фактором, который обычно упускают из виду, стали значительные изменения в организации финансов, от-каз от двойной монетарной системы, когда одновременно с деньгами высокой коммерческой стоимости для зарубежной торговли, не обла-гавшимися налогами, и которые можно было копить впрок, повсюду применялись местные деньги, подлежавшие взысканию демерреджа. Вместо этого началось монопольное владычество единой централизо-ванной монетарной системы.
Деньги стали дефицитными; этот феномен, хорошо известный спе-циалистам, был обусловлен не столько физической нехваткой серебра и золота, сколько уменьшением скорости денежного обращения , а она снизилась весьма существенно. Ведь по понятным причинам деньги с демерреджем не накапливали, а пускали в оборот — в отли-чие от обычных денег, которые откладывали про запас. Но главное — люди, работники! Если раньше они вели естественную жизнь, выпол-няя необходимую для общества работу, и получали денег в достатке, то теперь они вынуждены были искать работу, чтобы получать хоть какие-то деньги, потому что они были — в недостатке! От этого и на-чалось быстрое обнищание большинства. Те, кто предоставлял рабо-ту, тоже стали исходить не от потребностей общества, а от своих нужд, с учётом наличия денег и необходимости добывать деньги.
Из-за этого в дальнейшем Европе постоянно не хватало золота. Широкомасштабное развитие золотодобычи, начавшееся с 1320 года в Венгрии и Трансильвании, не смогло «накормить» экономику Европы. Это даже ускорило открытие Америки. В вахтенном журнале Хри-стофора Колумба от 13 октября 1492 года, когда он впервые прибыл на Багамы, вполне откровенно говорится об этом: « «И я подумал, что надо постараться разузнать, нет ли здесь золота»  ...
Позже сначала в Англии (в конце XVII — начале XVIII века), а за-тем и повсюду возобладала новая валюта, комбинация из разнообраз-ных, сложившихся к тому времени денежных систем. Золото по-прежнему оставалось всеобщим эквивалентом, к которому были при-вязаны все валюты, но фактором, определяющим движение денег и развитие экономики, стал процент. Как и почему это повлияло на судьбу человечества, уже понятно. Мы рассказывали раньше о двух способах влияния на эволюцию, силовом и параметрическом. Второй заключается в изменении параметров: в системе, устойчиво рабо-тающей в некоем режиме, изменяются параметры функционирования. Вследствие этого уменьшается объём области существования (власти, влияния) этого режима, он становится неустойчивым, и вся система сама начинает эволюционировать к другому режиму.
С появлением денежного процента из рынка, как самостоятельной общественной структуры, вышли финансы и начали свою независи-мую жизнь. Довольно скоро выяснилось, что выживание рынка и фи-нансов снижает выживаемость системы в целом! Люди, попавшие под маховик такого экономического развития, начинали действовать не в своих собственных интересах, а в интересах экономики, финансов и связанных с нею военных и политических структур. Также рынок по-родил быстрое расслоение на бедных и богатых не только внутри на-циональных границ, но и на международном уровне. За неуплату на-логов или долга людей обращали в рабство, а в отношении бедных стран широко применялись внеэкономические меры принуждения. Не будем даже предполагать, что этого «требовали интересы общества». Нет, это финансы — всего лишь одна из общественных структур — в силу установленных параметров подавлял все остальные, в том числе и нравственность колонизаторов и культуру колонизуемых стран... Этот пример, кстати, показывает, что суть событий не может быть объяснена вне понимания эволюции структур.
В ХХ веке финансовая система оторвалась даже и от золота и фак-тически перешла на обслуживание самой себя. Возможность вообще не вкладываться в производство, а заниматься спекуляциями: скупкой и перепродажей акций, облигаций, закладных, привела к тому, что финансы перестали служить реальной экономике, а она, в безуспеш-ной погоне за ростом денег, поставила главной своей задачей получе-ние прибыли, и начала раздувать потребительство. Интересы челове-ческой популяции и финансов разошлись окончательно.

Дополнительные валюты ХХ века

В ХХ веке теория Сильвио Гезеля была проверена на практике, и весьма удачно. Было это во время Великой депрессии, мирового эко-номического кризиса. Во многих общинах мира был налажен выпуск «отрицательных денег», или, иначе говоря, горячих бонов; банкноты были бумажными, а плату за простой — демерредж, отмечали на них или штемпелем, или наклейкой специальной марки. На деле, гражда-нин просто покупал марку на почте, что и было внесением платы за простой, и сам её наклеивал. Без этого банкнота была бы недействи-тельной в следующем месяце.
Один из лучших и наиболее известных примеров использования местных бонов с платой за простой дал маленький австрийский город Вёргль с населением приблизительно 50 тысяч человек. Когда Г. Унтергугенберген был избран мэром Вёргля, уровень безработицы там превышал 30 %, что было типичным для Австрии того времени.
Мэр был знаком с работами Гезеля и решил их проверить.
Он составил длинный список проектов: заново замостить улицы, объединить систему водоснабжения города, высадить деревья на ули-цах, отремонтировать здания и коммуникации. У него было много людей, желающих и способных сделать всё это. Чего не было, так это денег: имелось только 40 тысяч австрийских шиллингов, гроши по сравнению с тем, что требовалось. И вот, вместо того чтобы израсхо-довать эти гроши для запуска хотя бы одного проекта из длинного списка, мэр положил все деньги на счёт в местном банке в качестве обеспечения выпускаемых 40 тысяч «свободных шиллингов Вёргля».
Чтобы оплатить первый проект, он использовал stamp scrip — проштемпелёванные банкноты. Плата за пользование бонами состав-ляла ежемесячно 1%, или 12%, а марка, обязательная к ежемесячному приклеиванию к банкноте каждым, кто держал её в конце месяца, за-ставляла тратить деньги быстро, что автоматически обеспечивало ра-боту для других. Доход от демерреджа шёл в городскую казну; работа была сделана, но к концу года мэр снова имел исходные 40 тысяч шиллингов! Он велел напечатать следующие «горячие боны», и всё началось сначала. Когда люди исчерпали идеи, на что тратить мест-ные деньги, они даже принялись заранее оплачивать свои налоги. В течение года каждый из этих свободных шиллингов был в обращении 463 раза, а обычный шиллинг — всего 213 раз. Значит, одинаковая сумма денег, позволила сделать вдвое больше полезной обществу ра-боты, как только эти деньги лишились возможности расти!
Вёргль стал единственным городом в Австрии с полной занято-стью. Горожане заново замостили улицы и восстановили систему во-доснабжения; реализовали все другие проекты из длинного списка мэра Унтергугенбергена; даже решили оздоровить лес, окружающий город. Все здания были заново окрашены. Они построили мост, кото-рый так до сих пор и стоит в Вёргле с гордой мемориальной доской: «Этот мост построен за наши собственные деньги». Премьер-министр Франции Эдуард Даладье специально приехал сюда, чтобы собствен-ными глазами увидеть «чудо Вёргля».
Надо понять, что большая часть этого чуда произошла не от проек-тов мэра. Большая часть работы обеспечивалась обращением «горя-чих бонов», после того как первые держатели потратили их. Фактиче-ски каждый из шиллингов, преобразованных в эти боны, создал в 12-14 раз большую занятость, чем нормальные центробанковские шил-линги, циркулирующие параллельно! Антинакопительный сбор дока-зал свою чрезвычайную эффективность как непосредственно произ-водящий работу инструмент.
Опыт Вёргля был настолько успешным, что, скопированный сна-чала только в соседнем городе Кицбуле в январе 1933 года, уже через полгода оказался востребованным многими. В июне 1933 Унтергуген-берген пригласил на встречу представителей ста семидесяти городов и деревень, и скоро двести городков Австрии пожелали повторить эксперимент. Это вызвало панику в Центральном банке; он заявил о своих монопольных правах на эмиссию. Община предъявила иск Цен-тральному банку, но суд был проигран в ноябре 1933 года. Дело было отправлено в австрийский Верховный суд и снова проиграно. После этого выпуск «чрезвычайной валюты» стал в Австрии преступлением.
Так Вёргль вынудили вернуться к 30-процентной безработице.
Но если людям не позволяют помочь себе самим, у них остаётся надежда только на спасителя. А как скажет вам любой экономист, ко-гда есть достаточный спрос, предложение проявится каким угодно способом. Даже если спасителя придется импортировать.
Удивительно ли, что во время аншлюса (включения Австрии в со-став Германии в 1938 году) значительная часть населения Вёргля и всех других городов Австрии приветствовала Адольфа Гитлера как своего экономического и политического спасителя?
Остальное — хорошо известная история...
А теперь подумаем: как так получилось, что средневековым евро-пейцам было выгодно вкладываться в строительство таких долговре-менных сооружений, как соборы и монастыри, а жителям маленького Вёргля — строить новый мост?.. Этому есть объяснение. Помните, в главе «Мир потребительства» мы показали, что процент делает невы-годными вложения денег в долгосрочные проекты:
«Допустим, что какой-то частный проект — например, покупка энергосберегающей техники — требует вложения тысячи долларов, но позволит экономить ресурсов на сто долларов каждый год в тече-ние следующих пятнадцати лет... Начиная, казалось бы, с убытка, с потраченных прямо сейчас тысячи долларов, в каждый год из сле-дующих пятнадцати лет мы экономим по сто долларов, а всего, стало быть, сэкономим тысячу пятьсот долларов.
Однако финансовый аналитик тот же самый проект видит иначе.
Для него совсем не очевидно, что в первый год мы сэкономим сто долларов. Из предположения, что ставка процента одинакова на про-тяжении всего срока — 10 % годовых, — он сделает вывод, что эко-номия за первый год будет составлять только 91 доллар. Ведь можно положить в банк 91 доллар сегодня с 10-процентной нормой доходно-сти и автоматически получить те же самые сто долларов через год!
Из этих же соображений сто долларов через два года будут стоить только 83 доллара, через три — 75 долларов и т.д. К десятому году проекта сто долларов представляются аналитику только как 39 долла-ров, а к пятнадцатому году — как жалкие 24 доллара.
Так то, что выглядит резонной инвестицией с экономией энергоре-сурсов в полторы тысячи долларов на вложенную тысячу, оборачива-ется глупостью с точки зрения финансового аналитика. На те же день-ги сегодня можно сжечь сколько угодно углеводородов, а что буду-щие поколения останутся без нефти, так это их трудности»...
Что теперь скажет финансовый аналитик, с учётом того, что не на деньги нарастает процент, а с задержки денег от оборота берётся де-мерредж? Оказывается, рассмотренный нами проект  неожиданно стал выгодным! Вложив деньги сегодня, вы завтра экономите на выплате демерреджа, так ведь ещё и экономите ресурсы. И так происходит не только из-за чисто механического применения уравнений дисконти-рования денежных потоков. Если подобный результат выглядит не-сколько странным по сравнению с тем, к чему мы привыкли, имея де-ло с нашими обычными валютами, всё же в нем есть здравый финан-совый смысл. Давайте проведём сопоставление подробнее.
Посмотрим, что происходит с привычными валютами. Вам дан вы-бор между сотней долларов сейчас и сотней долларов через год, при-том, что вам не нужны деньги немедленно, и вам даны полные гаран-тии по выплате денег через год, и что не будет инфляции. В условиях сегодняшней денежной системы вы всегда предпочтёте сто долларов прямо сейчас, потому что вы можете надёжно положить их в банк и получить назад с процентами.
А теперь допустим, что вам дан выбор между ста единицами «го-рячих бонов» сегодня и ровно через год. При тех же условиях, что и выше, логично предположить, что вы предпочтёте деньги через год. Почему? Потому что, получая деньги через год, вы не будете платить за демерредж в течение года. Говоря техническим языком, эти сто единиц, дисконтированные к сегодняшнему дню, через год будут сто-ить больше того, что вы получите сейчас. Они будут стоить ровно сто плюс плата за демерредж!
Другими словами, если описанный выше проект основан на демер-редж-валюте, то в долгосрочном периоде там есть даже премия, а не только скидка. Правда, этот результат получается, только если стои-мость демерреджа (плата за простой) больше суммы стоимости собст-венных средств и корректировки на риск проекта. Если бы демерредж был равен сумме этих двух составляющих, то коэффициент переоцен-ки равнялся бы нулю и, с точки зрения финансового аналитика, это была бы ситуация «по нулям». Но ведь тоже лучше, по сравнению с процентными валютами!
Ведь мы, меняя процентный параметр, можем иметь три вида ва-лют: процентные (как сейчас), «отрицательные» — демрреджные, с платой за простой, и беспроцентные. О первых и вторых мы уже гово-рили. Поговорим о беспроцентных. Эта система — самая первая в ми-ре и самая простая, а для пояснения вспомним простой товарный об-мен, или бартер. Во время бартерных сделок не используются никакие валюты; единственным изменением после обмена окажется смена владельца товаров. Не возникает никакого инфляционного давления, так как общее количество товаров и валюты в обращении не изменя-ется. Но бартер предполагает, что каждый из участников имеет то, что хочет получить другой, то есть, в технических терминах, стороны должны иметь «соответствие потребностей и ресурсов». Это, конечно, сильное ограничение к расширению обмена, а чтобы снять это огра-ничение, и БЫЛИ ИЗОБРЕТЕНЫ ДЕНЬГИ.
Вот мы и добрались до истоков. Если деньги появляются от обще-ственной потребности, их всегда будет столько, сколько нужно. Будь то в первобытном племени, или в современном городке среднего по-шиба, или в сообществе выживших после Армагеддона — стоимость таких денег обеспечивается стоимостью товаров и услуг, представ-ляемых в пределах сообществ, где они функционируют. Эти валюты могут позволить себе быть полезными и достаточными, в противо-положность неизбежности искусственного дефицита, возникающей при начислении процента на деньги. И заметьте, мы говорим о дос-таточности, а не об избыточности. Экономисты правильно говорят, что, если есть избыток чего-либо (включая деньги), оно теряет свою стоимость. Но это не относится к достаточности. Такие типы валют, называемые валютами взаимного кредитования,  дают деньги в дос-татке, не создавая ни дефицита, ни избыточности, и в силу этого они более саморегулируемые, чем национальные валюты, которые всегда и обязательно требуют регулировки со стороны Центральных банков.
На этом принципе в последние десятилетия ХХ века в разных странах начали появляться дополнительные валюты.
Вот примеры из книги Бернарда Лиетара «Будущее денег».
В 1983 году жители Ванкувера Майкл Линтон и Дэвид Вестон на-шли очень простой, но эффективный способ для привлечения в обо-рот долларов, циркулирующих в общинах с высоким уровнем безра-ботицы. Они основали местную некоммерческую корпорацию, по су-ти — компанию взаимного кредитования, с уставным фондом только в виде персонального компьютера. Стать членом организации можно было, заплатив маленький вступительный взнос.
К этому времени в северо-восточных областях Канады в результате многолетнего излишнего вылова рыбы были ведены квоты на объёмы лова, что привело к закрытию многих рыбацких кооперативов. Ранее преуспевавшие деревни внезапно оказались на грани разорения с уровнем безработицы в 30-40 %. И вот именно система LETS (lokal exchange traiding system, что в переводе означает «местная обменная торговая система») помогла преодолеть этот кризис.
Давайте проследим за местной жительницей Эми, которая решила участвовать в местной системе LETS города Хэппивилль. Она внесла вступительный взнос 5 долларов и заплатила 10 долларов ежегодной членской платы, а начинать ей пришлось с нулевого баланса. Она ви-дит на электронном табло (или на доске в офисе) объявление Сары, которая предлагает записи для автомагнитолы, и Джона, местного дантиста, тоже участника системы. Она также видит, что Гарольду нужен свежеиспечённый пшеничный хлеб. Эми понимает, что всё это — потенциальная торговля. Она ведёт переговоры с Сарой о при-обретении её записей за 30 виртуальных долларов, плюс 20 обычных долларов наличными за новое зажигание. Она лечит зубы у Джона за 50 виртуальных и 10 обычных долларов. Она соглашается обеспечи-вать Гарольда двумя хлебами еженедельно за 10 виртуальных и выяс-няет, что он также хотел бы получать овощи с её огорода ещё за 30 виртуальных долларов.
В результате получается, что Эми нужны только 30 долларов на-личными, чтобы заплатить за товары и услуги реальной стоимостью 110 долларов; остальное она платит виртуальными долларами, а их она может зарабатывать до 40 в неделю на одной только сделке с Га-рольдом. Виртуальные доллары — не дефицитная валюта. И при этом разве они не передаются участниками друг другу таким же образом, как и нормальный доллар? Здесь нет процентной нагрузки за пользо-вание системой, а информация о непокрытых расходах (дебете) или доходах (состоянии кредита) любого участника доступна всем, то есть система сама предохраняет себя от злоупотреблений.
В Канаде существует от 25 до 30 подобных систем, однако они го-раздо популярнее в Великобритании, чем в стране своего происхож-дения. Уже отсюда она распространилась в дюжину других стран, прежде всего в регионы с высоким уровнем безработицы.
Тайм-доллары, или «время-доллары», изобрёл в 1986 году Эдгар С. Кан, профессор Юридической школы округа Колумбия. Денежная единица — час услуг. Работает эта система примерно так же, как ка-надская. Вот пример:
У Джо плохое зрение и он не может водить машину. Но ему пона-добилась какая-то особая пара тапочек на другом конце города. Джу-лия согласна потратить один час, чтобы их привезти. Она проставляет себе один час по кредиту (она заработала доход), а Джо — по дебету (у него расход) на доске около офиса управляющего системой. Затем Джулия тратит свой кредит на печенье, которое испекла её соседка, а Джо отрабатывает задолженность, вскапывая общественный огород.
Когда кто-то получает кредит, кто-то другой автоматически созда-ет себе дебет. Поэтому сумма всех тайм-долларов в системе равна ну-лю в любой момент времени. Но Джо получил свои тапочки, Джу-лия — своё печенье, общество — вскопанный огород. Все работали, а на зарплату не потрачено ни одного доллара. Да и расходы по веде-нию этой системы практически нулевые. Для небольших сообществ достаточно доски или листа бумаги; для больших можно бесплатно скачать из Сети программу «Timekeeper» (www.timedollar.org) . Про-грамма автоматически расширяется и фиксирует, каково количество участников, каков баланс каждого в часах. Здесь нет проблем с ин-фляцией: больше 24-х часов в сутки времени создать нельзя, а для об-мена в любом случае используется лишь малая часть суток. 
Человек недалекий скажет, что это чепуха и мелочь. Но такая «ме-лочь» позволяет выживать людям, снимает остроту проблемы безра-ботицы. Но что важно: обмен товарами и услугами — только верхуш-ка айсберга. Был проведён опрос, и выяснилось, что использование этих денег связывает группу, то есть создаёт сообщество. Не разру-шает, заставляя конкурировать за деньги, как это происходит сейчас, а — создаёт и укрепляет! Мало того: проявился ещё один неожидан-ный побочный эффект. Люди стали здоровее! Даже страховая компа-ния «Элдерплэн» (Бруклин, штат Нью-Йорк) решила принимать 25 %  платежей по программам здравоохранения пожилых людей в тайм-долларах. Компания пошла на это, потому что заметила, что у пожи-лых, пользовавшихся этой системой денег, было меньше проблем со здоровьем, а потому и для страховой компании забота об их здоровье становилась менее дорогостоящей.
В 2004 эту систему применяли сотни общин в США и Австралии, Канаде, Китае, Доминиканской республике и Гане, в Израиле, Япо-нии, Новой Зеландии, Португалии, Словакии, Испании и других стра-нах. Налоговая служба США освободила тайм-доллары от налогов. Впрочем, ни в одной стране взаимопомощь не облагается налогом.
В этих системах, как и обычно, за каждым начислением кредита (дохода) следует одновременное начисление дебета (расхода), но только в рамках одного и того же сообщества потребителей. Общий объём валюты, находящейся в обращении, остаётся одним и тем же — как и при непосредственном обмене. Фактически системы взаимного кредитования просто облегчают многосторонний бартер и имеют тот же самый денежно-кредитный эффект, что и участие в многосторон-нем бартере. Они не заменяют обычную национальную валюту; они вводятся для выполнения социальных функций, которые та не выпол-няет. Они дополнительные, потому что большинство участников ис-пользует обычные деньги наравне с ними. Часто получается, что одна сделка имеет частичные платежи в обеих валютах одновременно.
Есть и другие системы, предусматривающие эмиссию бонов.
Итака — маленький университетский городок в штате Нью-Йорк, с населением около 27 тысяч человек. Это небогатый город. Там, на-пример, отмечен самый высокий в штате процент "работающих бед-няков" (людей, которые заняты весь день на работе, но их доход на-столько низок, что им выдают талоны на питание). Пол Гловер, мест-ный общественник, заметил, что такая ситуация сложилась из-за бли-зости Нью-Йорка, оттягивающего на себя энергию общества. Он ре-шил: пора что-то менять, и в ноябре 1991 года ввёл в действие допол-нительную валюту. Хотя для этой системы
Предвестник

Re: Иная экономика

Сообщение Предвестник »

дополнительных денег требуется несколько более развитая инфраструктура, чем для тайм-долларов, всё-таки она остается удивительно простой.
Основой системы стала выходящая раз в два месяца малоформат-ная газета, в которой рекламируются товары и услуги людей и фирм, принимающих Ithaca Hours (Итака-часы, сокращённо аурс). Один бу-мажный аурс равен десяти долларам США и приблизительно соответ-ствует часу работы, оплачиваемой по минимальной ставке этих мест. Есть банкноты номиналом два, один, полтора и четверть аурса. Тер-ритория, на которой можно потратить аурсы, ограничена радиусом 20 миль от центра города.
Обычно в газете появляется около 1200 объявлений по более чем двумстам видам деятельности. Их дают местный супермаркет, три кинотеатра, фермерский рынок, медицинские и юридические фирмы, бизнес-консалтинг и лучший ресторан города. Местный банк также ведёт счета в дополнительной валюте и как следствие создаёт для себя местную клиентскую базу.
Одна из характерных черт системы Ithaca Hours в том, что рекла-модатели указывают свои расценки в двух валютах. Например, маляр пишет в рекламе, что хочет за работу 10 долларов в час, 60/40 (60 % в аурсах, а 40 % в долларах США; они нужны для покупки краски, рас-творителя, кистей, на налоги и т. д.). Другой маляр просит 11 долла-ров в час, но уже 90/10 (90 % суммы он готов принять в аурсах). Так что, если случилось, что в наличии у вас аурсов больше, чем долла-ров, вы можете выбрать второго маляра, даже если по номиналу его работа несколько дороже. В кинотеатрах днём билеты можно оплачи-вать аурсами на 100 %, так как цена за показ кино фиксирована и не зависит от числа присутствующих в зале. Суть в том, что предельные затраты, превышение которых делает предприятие убыточным, за-ставляют привлекать зрителей, а затраты ещё на одного зрителя, пока сиденья пусты, фактически равны нулю.
Наконец, 9,5 % всех выпущенных аурсов передаются местным не-коммерческим организациям, которые берут на себя большую долю общественных работ. Если же говорить о жителях, то более тысячи из них регулярно пользуются этой валютой, а многие платят ею за квар-тиру и прочие услуги.
Вот несколько примеров из реальной жизни:

• Окулист Эд оказывает свои услуги за аурсы, большую часть которых он тратит на еду. "Никто не должен быть лишён медицинско-го обслуживания только потому, что у него не хватает долларов", — говорит он: "Аурсы — это решение проблем охраны здоровья".
• Риччи зарабатывает аурсы продажей видеокассет. Он тратит их на ремонт обуви, покупку книг, присмотр за домом, стрижку газона и прочее. "Аурсы стали движущей силой для тех, с кем я имею дело на фермерском рынке. Я всегда там ищу жёлтый знак с надписью "Здесь принимают Итака-часы". Это удерживает деньги в обществе и означает экономическое процветание для всех".
• Нейл продаёт на фермерском рынке экологически чистые про-дукты. Он тратит свои аурсы на кино, хлеб и помощь по хозяйству в период уборки урожая. "Каждое сообщество должно выращивать на своей земле столько пищи, сколько только возможно. Глупо, если на подвоз продуктов тратится больше калорий, чем сами эти продукты содержат. Девиз наших денег: мы доверяем Итаке. Вот в чем суть".
Подводит итог отец-основатель системы Пол Гловер: "При помощи наших новых денег сделаны тысячи покупок, приобретено множество друзей, а к нашему, так сказать, внутридомовому национальному про-дукту добавились сотни тысяч операций". Главные решения, касаю-щиеся системы в целом (печатание аурсов, деноминация, условия из-готовления, гранты), принимаются раз в два месяца на общем банкете, который выполняет обязанности совета директоров Итаки.
Об этой системе заговорили на общенациональном телевидении сначала в Японии, а затем и в США. Эта система начала распростра-няться по всей стране. Гловер стал продавать пособия, как ввести в действие эту систему, за 25 долларов США или 2,5 аурса. К 1997 во всем мире функционировало уже 39 таких систем. А вообще сейчас на планете десятки видов дополнительных валют, зачастую самых экзо-тических.
В Куритибе, центре бразильского штата Парана, мэр Жайме Лер-нер первоначально использовал в качестве дополнительной валюты автобусные билеты и карточки на питание, и сумел поднять город до стандартов развитых стран менее чем за одно поколение. Бывший го-род трущоб, Куритиба сегодня — единственный город, степень за-грязнённости которого ниже, чем в 1950-х. Здесь, по сравнению с дру-гими городами Бразилии, ниже уровень преступности и выше — об-разованности. Этот город отказывается от субсидий федерального правительства, ибо имеет свои решения проблем. В 1992 году ООН признала Куритибу образцовым экологическим городом мира.
В Японии применяется «валюта здравоохранения». Часы, которые любой желающий потратил, помогая пожилым или инвалидам, запи-сываются на его «счёт времени», и служат дополнением к обычной медицинской страховке; волонтёр в случае нужды получит столько же часов бесплатной заботы о себе, сколько он потратил на других. Ре-шение многих проблем без всяких затрат со стороны правительства!
В Мексике популярна местная валюта «тлалок», система взаимного кредитования. Несколько надёжных поверенных держат чековые книжки, и выдают чеки гражданам. На оборотной стороне чеков ос-тавлено место для надписи, подтверждающей переход права по этому документу к другому лицу, то есть первый, кто получил этот чек, мо-жет передать его другому, и так далее. Чек обращается наравне с песо; функционирование системы не требует ничего, кроме телефона. В Новой Зеландии внедрение дополнительных «грин-долларов» идёт при полной поддержке Центробанка и органов соцобеспечения; это, правда, единственный пример в мире.
Дополнительные валюты применяют более чем в двух с половиной тысячах сообществ по всей планете; всё новых и новых участников системам дополнительных валют добавляет Интернет. Хотя это не так, чтобы много. В каждом сообществе «своими» деньгами пользует-ся от ста до нескольких тысяч человек; предположим, что в среднем пятьсот. Значит, всего ими охвачено менее полутора миллионов чело-век из шести миллиардов.
С другой стороны, мы ведь не знаем, сколько народу уцелеет после Армагеддона. Но, можно сказать, лёд тронулся. Люди готовятся к бу-дущему. Только в России «реформаторы» цепляются к охвостьям ста-рых отживших финансовых теорий.

Как вводить свою валюту

Теперь мы коротко скажем, как ввести дополнительную валюту в малых сообществах (этот опыт пригодится и после Армагеддона), а в следующей главе — как вводить региональную валюту в России.
Самое трудное в создании новой валюты — это не придумать и даже не ввести её. Самое трудное — сделать так, чтобы её приняли и стали ею пользоваться в вашем обществе. Иногда складываются об-стоятельства, позволяющие достичь этого с меньшими усилиями, и главное из них — нехватка "нормальной" национальной валюты. У национальных валют есть история, их привыкли использовать, не го-воря уже о том, что это "законное платёжное средство для оплаты долгов, частных или общественных". Это значит, что если вы должны кому-нибудь деньги, а он отказывается принять в уплату националь-ную валюту, то вы можете объявить свой долг недействительным. И суд подтвердит, что вы правы.
А вот, придуманная вами местная валюта не обладает такими свой-ствами, поэтому кредитную политику к ней надо применять иную.
Первейшее дело при создании местной валюты — это наличие ли-дера. Требуется человек или даже группа людей, обладающих редкой комбинацией видения ситуации, предпринимательских способностей и харизмы (обаяния, если проще). Видение необходимо для правиль-ного выбора модели и её приспособления к локальным обстоятельст-вам. Предпринимательские способности нужны, чтобы принимать решения и эффективно выполнять их. И, наконец, обаяние, чтобы убедить сообщество следовать за вами. Если хотя бы одно из этих ка-честв отсутствует, то обычно всё заканчивается либо на уровне разго-воров, либо просто неудачей. А вот когда три эти характеристики представлены в одном лице, такой лидер внушает доверие, которое и является ключевым фактором для успешного внедрения системы до-полнительной валюты.
Деньги, в конечном счёте, производные доверия, а следовательно, заслуживающих доверия людей, продвигающих идею. Через лидеров автоматически определяется масштаб и характеристики будущего проекта. Если лидеры имеют доверие только части сообщества, рабо-тать нужно над масштабом. Если есть возможность мобилизации це-лого города или региона, то и надо добиваться создания система до-полнительной валюты в формате региона.
Лидеру следует выбрать из огромного количества разных видов дополнительных валют ту, которая наиболее подходит в данных об-стоятельствах. Ниже мы даём таблицу (позаимствованную из книги Бернарда Лиетара), в которой дан обзор основных характеристик не-скольких систем валют; некоторые из них описаны в предыдущей главе. На наш взгляд, самая интересная из них — ROCS (Robust Currency System, система здоровых денег), объединяющая качествен-ные черты различных систем, содержащая демерредж.
Система Единица Основание для выпуска Особенности Основное преимущество
Национальные валюты Евро, иена, фунт, рубль (привязанные к доллару США) Распоряжение банков, с разрешения центробанков Выпуск на основе долга банку, процентный Законное платёжное средство
LETS 1 «зелёный доллар» = $1 Взаимный кредит Самая распространенная в мире система Лёгкая оценка (потому что единица равна доллару)
Time Dollars (тайм-доллары) 1 час работы Взаимный кредит Твёрдый обменный курс:
1 час = 1 час Самая простая система
WIR 1 WIR = 1 швейцарский франк Взаимный кредит + ссуды центрального офиса Бумажные деньги Самая зрелая система (оборот 2 миллиарда долларов в год)
Ithaca Hours
(Итака-часы) 1 час = $l0 Выпускает руководящий центр сообщества Бумажные деньги, следует управлять количеством Лёгкость использования
Японская «валюта здравоохранения» 1 час работы Бездоходная, учёт с участием органов социального обеспечения местной власти Национальная расчётная палата; участвует в государственных программах здравоохранения Забота, наиболее эффективная по затратам. Оказываемые услуги не включаются в налогооблагаемую базу.
Тлалок 1 тлалок = 1 мексиканский песо Взаимный кредит Выпуск чеками Нет необходимости в техническом обеспечении, нужен только телефон
ROCS 1 час работы Взаимный кредит Договорной обменный курс, включает демерредж — плату за простой Синтез лучших черт других дополнительных валют


Каждая из упомянутых в таблице денежных систем обладает ха-рактеристиками, которые можно в зависимости от обстоятельств счи-тать либо преимуществами, либо недостатками. Например, привязка дополнительной денежной единицы к национальной валюте (LETS, WIR и тлалок) обладает тем преимуществом, что для каждого участ-ника облегчается определение цены, ведь ценность того или иного товара или услуги устанавливается в двух валютах сразу и легко. С другой стороны, если национальную валюту постигнет кризис, стои-мость такой дополнительной валюты тоже снизится и роль дополни-тельной системы как вспомогательной, как "запасного колеса", станет явно менее эффективной.
В зависимости от приоритетов, которые вы себе ставите, можно выбрать либо ту валюту, которая связана с национальной, либо нет. В последнем случае наиболее оправданно использовать час как единицу измерения. Час — это всеобщий стандарт, и почти все системы, кото-рые эту единицу используют, не связаны с национальной валютой.
Другой важный вопрос: использовать ли модель эмитируемых ис-кусственных бонов (таких, как Итака-часы или WIR), или системы взаимного кредита (LETS, тайм-доллары, Тлалок или ROCS). Сущест-вует две главных причины, почему системы взаимного кредита пред-почтительнее:
1. Все искусственные валюты по определению выпускаются цен-тральными властями, не важно — Центральным ли банком, общест-вом, одним человеком или комитетом; то есть это не самоорганизую-щаяся система. Труднее всего решить (и это подтверждают все банки-ры центробанков), сколько этой валюты выпускать. Выпустишь слишком много — тут же появится инфляция, и люди не захотят при-нимать эти деньги. Так, например, случилось с WIR в 1980-х годах. А если выпустишь слишком мало, то дополнительная валюта сможет выполнять лишь часть своих функций. Кроме того, все условия посто-янно меняются, и к ним трудно приспособиться. Наконец, когда валю-та уже в обороте, очень трудно изъять какую-то её часть. А в системах взаимного кредита количество денег саморегулируется. Пользователи сами создают деньги в момент каждой операции, и потому по опреде-лению в обращении остаётся ровно столько, сколько нужно. Кроме того, это количество автоматически сокращается по мере того, как люди проводят свои операции в обратном направлении, то есть некто, имевший кредит за одну операцию и использовавший его, чтобы ку-пить какой-то товар или услугу, сводит баланс к нулю. Такая саморе-гуляция очень важна, она избавляет от необходимости принимать наиболее трудные и опасные решения по управлению валютой.
2. Самую большую опасность для дополнительных валют пред-ставляет противодействие центральных банков (как было в Австрии в 1930-х годах). Центробанки имеют законное право удерживать под контролем норму инфляции национальной валюты, а появление большого количества эмитированных бонов повышает риск инфля-ции. А дополнительные валюты взаимного кредита не представляют такой опасности, и могут расти, не влияя на дела центральных банков.
Сейчас мы наблюдаем быстрое развитие информационных техно-логий, и ещё слишком рано определять "идеальную" систему допол-нительной валюты. Необходимо поощрять творчество и эксперименты в этом направлении. Очень хороша система ROCS, так как она сочета-ет в себе лучшие черты всех прочих систем, что и обеспечит ей про-цветание. В чём же её преимущества?
Выбор часа как единицы измерения делает её универсальной и безопасной для национальных валют. Её свойство взаимного кредита устраняет риск чрезмерного выпуска денег, характерного для искус-ственных валют. Что отличает ROCS от тайм-долларов — это курс обмена, который оговаривается между участниками. Например, сто-матолог может запросить пять "часов" за один физический час своей работы, чтобы компенсировать годы специального обучения и ис-пользование дорогого оборудования. У тайм-долларов же  стоимость одинакова, там предполагается, что стоматолог получит столько же, что и дворник, подметающий листья. В идеале это, может быть, и хо-рошо, но на практике означает, что люди, чьи услуги ценятся выше, чем услуги дворника — как, например, дантисты, хирурги и т. д., — просто не будут принимать тайм-доллары в обмен за свои услуги.
И, наконец, система ROCS предусматривает демерредж, что позво-ляет включать функции противодействия простою (задержки обраще-ния) дополнительной валюты. Это важно, потому что первым реаль-ным неудобством для пользователей этих валют становится зависи-мость от лидеров. Большинство валют живы исключительно стара-ниями их создателей. А многие просто исчезли, когда этим создателям надоедала возня с ними. А вот когда взимается плата за простой, то каждый участник автоматически стремится пустить имеющиеся у не-го на руках деньги в оборот, и система хорошо работает сама. В 1930-х годах бон Вёргля создавал в 12-14 раз больше рабочих мест, чем на-циональная валюта, так как каждый участник убеждал кого-то ещё принять эту форму денег в обмен на необходимые блага.
С демерреджем раньше были серьёзные проблемы: использовать штемпеля или марки было просто неудобно. За день до «часа икс» ма-газины оказывались заваленными такими деньгами — их сдавали лю-ди, которые не хотели сами оплачивать простой, или тратить время на такую процедуру. Перевод на еженедельный выпуск "отштампован-ных" денег снизил остроту проблемы, но всё-таки она сохранялась. А сегодня, когда есть компьютерные технологии, эти неудобства легко устранимы. Ныне большинство систем дополнительных валют ком-пьютеризировано (исключением являются Итака-часы и тлалок). Было бы очень просто установить небольшой, постоянный, привязанный ко времени сбор, накладываемый на весь баланс (как по кредиту, так и по дебиту). Например, можно наложить сбор, в совокупности равный 1 % в месяц на посуточной или даже на почасовой основе. Используя технологии смарт-карт, это можно запрограммировать.
«Одной из последних причин, почему к валютным системам следу-ет применять сбор за простой, является то, что так удается пере-ключить внимание на дальние перспективы. В наш век, когда пробле-мы будущего игнорируются, это становится важной чертой», — пишет Лиетар. А мы добавим: это станет ещё более важным, когда проблемы будущего окажется невозможным игнорировать, ибо оно с громадной скоростью накатывается на нас...

Судьба горячих бонов на Руси 

После российского дефолта, случившегося в 1998 году, председа-телем правительства России стал Е.М. Примаков. Его правительство действительно сумело сгладить ситуацию; это было, без сомнений, лучшее правительство за всё время ельцинских реформ. Экономика, ввиду снижения на рынке количества импортных товаров, пыталась ожить. Но чтобы запустить её всерьёз, не хватало денег! Цены на все товары прыгнули в несколько раз, зарплату тоже надо бы было, по уму, поднимать — но чем платить?!
Пресловутый «местный производитель» пребывал в смущении.
Многие почему-то считают, что не товары определяют ценность денег, а некие золотовалютные резервы. Это совсем не так, потому что золотовалютные резервы — это именно резервы, для непредви-денных обстоятельств. Если случится какая-нибудь форс-мажорная ситуация, ими можно будет воспользоваться. А стоимость денег, с учётом их оборачиваемости, зависит только и исключительно от то-варной массы. Судите сами: после 19 августа 1998 года наши золото-валютные резервы не уменьшились, ведь Россия отказалась платить по долгам и уменьшать эти резервы, однако рубль резко упал. Что же изменилось на нашем рынке? Снизился ввоз товаров и уменьшился общий объём товаров на рынке. Вот рубль и упал.
В тот момент нам, по крайней мере, было ясно, что ведение — пусть не везде, а в виде эксперимента хотя бы в одном регионе! — горячих бонов с демерреджем, было бы спасением для такого регио-на. Потому что он получил бы некие преимущества. Главное, удалось бы существенно уменьшить инфляцию. Снизить уровень безработи-цы; достичь социальной справедливости в распределении доходов, избежать задержек с выплатой зарплат. Из-за уменьшения процент-ных ставок на оборотный капитал можно было бы ожидать снижения на 30-50 % цен на товары и услуги. Для промышленности польза — в появлении спроса на продукцию, для торговли — в существенном увеличении товарооборота. Для работников сельского хозяйства — в получении беспроцентных кредитов и расширении рынков сбыта.
Даже банкиры могли бы выиграть. Они при такой системе получа-ют фиксированный процент за обслуживание денег и не подвергаются постоянной опасности лишиться всего из-за очередного финансового потрясения или восстания оголодавших людей.
И мы послали Примакову подробное письмо. И получили ответ за подписью заместителя председателя правительства Ю.Д. Маслюкова: дескать, спасибо, товарищи, нам этого пока не надыть, но если мы решим, что поднимать экономику страны следует, начиная с регио-нов, то мы о вас не забудем. Видимо, в головах руководящих персон существует ещё какая-то Россия, помимо регионов.
С тех пор промчалось много лет. Проблема нехватки денег не ту-пеет, а становится всё более острой и так ли, иначе, покалывает каж-дого из нас. Рассчитывать на кремлёвских мечтателей не приходится. Статьи на эту тему, которые мы трудолюбиво носили в редакции множества газет, были повсюду отвергнуты как «неактуальные». Ос-таётся надеяться на энтузиастов, которые возьмут на себя внедрение нужного обществу средства обмена в своём городе, районе или облас-ти. Для них и пишем.
Как ввести «свою денежку» в малом сообществе, хорошо расписа-но в книгах Лиетара, а с его слов и в предыдущей главе нашей книги. А вот как подбить на это дело целый российский регион?.. И каким он должен быть, этот регион?
Прежде всего (для эксперимента) небольшим. Это связано с тем, что для успешной работы новой системы нужна достаточная мобиль-ность по транспортировке средств... А если в регионе действует сис-тема электронных денег, то введение горячих бонов — очень простая задача. В нём должен быть слабо развит банковский капитал; таковы-ми у нас являются практически все регионы, кроме Москвы. Отсутст-вие капиталов делает регион зависимым от притока инвестиций, по-этому новая система станет некоторым выходом из этой ситуации. А в Москве, скажем, эту систему совсем бессмысленно вводить, Москва живёт как раз в основном с банковского капитала.
Регион должен быть в плохом экономическом положении, это по-нятно — чтобы терять ему было уже нечего. Человек, он существо недоверчивое — пока не поймёт, что хуже уже некуда, будет отказы-ваться от неизвестных лично ему новинок. Тем более, если он руково-дитель региона. А если хуже уже некуда, развал полный, и только и ждёшь, кто быстрее: те «оранжевую революцию» устоят, или эти с поста снимут, — поневоле согласишься, на что угодно... Брать для эксперимента плохой район выгодно ещё потому, что введение новой денежной системы будет ему особенно полезным, так как позволит увеличить занятость и оживить производство.
Но вместе с тем в нём должна быть развита инфраструктура. Это надо для достаточно быстрого движения денег, потому, что чем выше их оборот, тем выше польза от их введения. Так что вопрос коммуни-каций — он здесь определяющий. Очень желательно, чтобы регион был способным в достаточной степени находиться на самообеспече-нии, чтобы боны обслуживали внутренний оборот, и не было большой нужды конвертировать их в рубли для связи с "внешним" миром. В регионе должно быть достаточно развитое сельское хозяйство, чтобы не тратить рубли на приобретение продуктов питания на стороне.
Вот те условия, которые накладываются на регион.
Таких регионов, на самом деле, достаточно много. Поволжье, Ива-новская область, Рязанская, Ульяновская... Они достаточно развиты. Плохо начинать с тех, где сильно развито только сельское хозяйство. Эти регионы не самодостаточно, там не будет достаточного эффекта.
Как начать?
Первое — надо убедить начальство региона, что новая система «двойной валюты» выгоднее, чем старая. Разъяснить начальникам, что ведение отрицательных денег — за счёт того, что денежный обо-рот увеличивается — эквивалентно получению ими дополнительного кредита. Ведь и впрямь, получив от «центра» миллион и пустив его в оборот, регион только этот миллион и увидит. А, выпустив под эти деньги боны, оборачиваемость которых, судя по опыту Вёргля, вдвое выше, регион получит работы на два миллиона. Ещё важнее, что из миллиона рублей, вкинутых в оборот, значительная часть регион по-кинет: через азербайджанцев, торгующих фруктами, или молдаван, строящих дороги, или китайцев, торгующих игрушками. А боны ни-куда не денутся, все останутся здесь.
Важно также объяснить, что эти боны нужны для пополнения обо-ротных средств. Не основных фондов, а именно оборотных. Пробле-ма-то вся в стране в том, что у нас фонды-то есть, они пока ещё не все разрушены и разворованы; у нас нет оборотных средств.
Что такое оборотные средства? Вот вы решили жить с того, что выращиваете картошку на своём участке. Вы знаете, что когда вы её вырастите и продадите, у вас концы с концами сойдутся. У вас есть земля, машина, лопата. Но для того, чтобы начать, вам надо купить семена, бензин, какие-никакие удобрения. Рассчитывая заработать на этой картошке, там, тыщу рублей, вы должны сотню вложить сейчас. Вот эта сотня и есть оборотные средства, без которых весь ваш пре-красный план, при наличии земли, машины и лопаты, ничего не даст. В нашем случае за счёт более быстрого обращения денег регион по-лучит эти оборотные средства.
На проведение эксперимента требуется добрая воля, но вовсе не жителей. Жителей только надо иметь в виду, но во вторую очередь. А в первую надо, чтобы все значимые экономические субъекты данного региона сознательно сказали, что да, мы участвуем в этом экспери-менте на тех условиях, которые даются. Чтобы они сказали это, мы должны им показать, какие преимущества они получают.
А мы должны получить от них определённые обязательства.
Заводы, фабрики и магазины должны чётко понять и принять: ус-танавливать разные цены в рублях и в горячих бонах, это нарушение правил. Ведь боны — это ТЕ ЖЕ САМЫЕ РУБЛИ, только с ограни-чением хождения во времени.  Примерно как московские квартально действующие талончики на автобус. Следует объяснить: если вы вы-держите правила игры, то вот ваши преимущества по сравнению с тем, что вы имели раньше. Если вы имели раньше дорогую колбасу на полках, и она у вас тухла в течение месяца, и вы её выкидывали, пока санэпидстанция не успела оштрафовать, то теперь у вас эта колбаса будет уходить со свистом! Но при условии, что вы не будете нарушать наши правила игры. Вы не будете делать две цены, не будете к концу месяца повышать цены в бонах по отношению к ценам в рублях. Это-го мы требуем, это главное правило.
Должно быть определено минимальное время проведения экспе-римента, желательно не меньше года, чтобы могли пройти целые про-изводственные циклы, например, в сельском хозяйстве. Начальство должно осознать, что плата за демерредж вводится НЕ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОЙ ПРИБЫЛИ, а для правильного функционирования всей системы.
После достижения общего согласия в регионе можно начинать.
Ах, да, чуть не забыли. Население! Для него следует проводить информационную кампанию, рассказывая о том, что такое боны, и как станет хорошо, когда они появятся. Устраивать «деловые игры» для низовых руководителей. Проверить готовность почт и банков.
И вот — торжественное начало. В присутствии прессы и охраны сумма, эквивалентная, скажем, месячной зарплате всех бюджетников региона, складывается в чемодан и кладётся на депозит в Центробан-ке. Если нам понадобится допечатывать боны, то есть вывести из обо-рота энную сумму нормальных рублей, переведя их в боны, то опять по той же процедуре: рубли запаковываются, и ровно на эту сумму эмитируются новые горячие боны. Это делается, чтобы никто не бо-ялся проигрыша. Если в какой-то момент жители скажут: "Всё, нам надоели ваши игры", — этот чемодан возвращается назад в регион, и все горячие боны, которые были эмитированы, выкупаются у населе-ния за настоящие рубли, а эксперимент завершается.
А пока всё только начинается. Выдали бюджетникам зарплату в бонах (которые имеют ограниченный срок хождения), и они с ними сразу побежали в магазин. Тут же. Ну, мы знаем наши магазины. Яс-ное дело, что теперь в них будут сдачу давать только бонами, считая их плохими деньгами, а рубли (хорошие деньги) придерживать; это психология, она однозначна. Этими же деньгами они будут расплачи-ваться с заводом, пекарней, всяким поставщиком товара. А на заводах, как только туда из магазинов боны привезут, первую же зарплату ра-бочим выдадут именно бонами. А мы этого и хотим.
Мы хотим, чтобы деньги как можно чаще крутились.
Ведь самом деле, много денег не надо. Товарная масса определяет-ся наличными деньгами, умноженными на количество оборотов, и всё. Если мы сделаем, скажем, 52 оборота — по разу в неделю — потому что зарплату можно выдавать еженедельно, то у нас получается фан-тастическая сумма. Если оборачиваемость была 10 %, десять раз в год, то, поднявшись до пятидесяти двух раз, она даст этому региону четыре дополнительных бюджета.
Предвестник

Re: Иная экономика

Сообщение Предвестник »

Чем «хуже» деньги, тем быстрее они крутятся. Этот закон вывел английский банкир XVII века Грэхэм: валюты, которые люди не хотят накапливать, оборачиваются быстрее, чем накапливаемые. Примеча-тельно, однако, то, что он выразил это именно в таких терминах: "плохие деньги вытесняют хорошие", то есть "хорошие"  индентифи-цируются  с  функцией накопления больше, чем с функцией обмена. С этим был согласен и Николай Коперник, которого мы знаем как ас-тронома — кстати, мы и Ньютона тоже знаем как физика, а на самом деле это два экономиста известных. Не будем придираться к словам, а суть понятна: "хорошие" деньги люди прячут, а "плохие" крутятся в экономике. Вот и в нашем регионе, как только мы впрыснем туда "плохих" денег, только они и будут в обороте, автоматически. Не надо никаких специальных мер, чтобы только они и стали ходить. Эконо-мика воспрянет, а рубли будут прятать, как сейчас прячут доллары.
А рубли и так-то всегда исчезают под матрасами. Сколько бы денег Центральный банк ни выпустил, через год возвращается не более 93 % этих денег. Чаще сильно менее. Москва, например, фантастиче-ски много денег ест; неизвестно, куда она их девает...
Вот теперь вернёмся, наконец, к населению, и спросим, о чём оно думает. Впрочем, мы и так об этом знаем: о деньгах. Среднестатисти-ческий россиянин сегодня имеет доход около 1500 рублей в месяц. Это очень маленькие деньги, но большинство населения не имеет и их. У нас очень жуткое распределение богатства: пятьдесят семей имеют больше 80 % всех денег России, а все остальные — по такой экспоненточке — скидываются вниз.
А с горячими бонами для бедных наступают хорошие денёчки.
Посмотрим, что произошло. Выпустили мы эти боны, "плохие" деньги. Дали их людям. Бедным людям, потому что бюджетники, как правило, лишних денег не имеют. Они побежали в магазин. В магази-не они всё скупили, и дальше — если бы это были простые рубли — магазинщик перевёл бы их в доллары и либо купил бы на Западе то-вар, более дешёвый, чем российский, либо вообще бы деньги вывез, и купил себе особняк в Испании. В бонах он ничего никуда не повезёт, потому что просто их у него никто не возьмёт за пределами региона. Поэтому он волей-неволей вынужден идти на местное предприятие и отдать эти деньги за местный продукт. Цепочка не быстрая, но на ме-стных предприятиях возникают оборотные средства и открываются рабочие места. Безработица в регионе — снижается. Бедные люди по-лучают работу и зарплату.
Но и бюджетники, которые на заводах не работают, тоже переста-нут бояться задержек зарплаты. Напротив, администрация с удоволь-ствием будет платить им раньше срока, по той простой причине, что правила в этих деньгах такие: кто на последний день оказался с ними на руках, тот и платит за их оформление на следующий месяц.
Зарплаты, может, номинально останутся такими, какие есть, но на самом деле доход людей повысится! Ведь из-за отсутствия банковско-го процента (боны, как мы помним, имеют «отрицательный» процент) уменьшатся цены, так как большая часть цены продукта — это по-крытие банковского процента по кредитам. Эти кредиты предприятия вынуждены брать, ибо оборотные средства нужны, взяться им неотку-да, берут в банке, а платит в конечном итоге потребитель. Теперь это-го не станет, а значит, товары подешевеют.
Всякого рода политики во время предвыборных кампаний регуляр-но обещают бороться с инфляцией, улучшать социальные институты и поддерживать мероприятия по улучшению экологической обстановки. А после выборов отчего-то бюджетные расходы на эти цели в первую очередь и попадают под сокращение. А в чём дело? В том, что и кон-сервативные, и прогрессивно настроенные политики, кто б там ни был, при действующей денежной системе практически не имеют воз-можности выполнять обещания! А с горячими бонами всё наоборот. Деньги не концентрируются там, где их и так много (в банке), обеспе-чивают стабильный обмен товарами и услугами на свободном рынке, и администрация собирает большее количество налогов, что упрощает решение многих проблем: денег хватает на общественные дела. Власть получит на следующих выборах больше голосов.
Уменьшится бюрократический аппарат, занимающийся перерас-пределением доходов между разными социальными структурами, то есть и налоги будут расходоваться более рационально. Больше будет оставаться на образование, медицину и культуру. Возникнет стабиль-ная, социально ориентированная экономика.
О промышленности мы уже сказали, но надо добавить: сегодня наша экономика зависит от капитала. Новая денежная система, го-рячие боны, обеспечит такое положение, при котором капитал будет служить потребностям экономики. Он будет вынужден предлагать сам себя. Потому что в банки приходят "плохие" деньги. Банкиры не могут просто собирать эти деньги и платить всякий раз за демерредж, чтобы пролонгировать действенность бонов на следующий месяц. Значит, банку надо всеми силами свой капитал куда-то встроить. А встроить можно только в промышленность. Других мест нет. И банк начнёт бегать за предпринимателем, чтобы дать ему деньги, чтобы он начал работать. Чтобы перекинуть на него всю вот эту отрицательную часть и плюс к тому получить плату за свою работу. Банк начнёт по-лучать плату именно за свою работу: не хранить капитал, а вложить.
"Крайней" в этой цепочке будет торговля. В самый последний день все боны окажутся в магазинах, и основная нагрузка по оплате демер-реджа ляжет на них. Самое важное, самое тонкое место во всей сис-теме — чтобы магазины не стали делать две цены, в рублях и бонах. Поэтому они должны чувствовать выгоду системы для себя. А она есть, или нет? Посмотрим.
Во-первых, у торговцев существенно увеличится оборот. А во-вторых, у них, уменьшатся затраты на хранение, расходы на склад-ские помещения. Иначе говоря, они теряют один-два процента с вы-ручки из-за платы за демерредж, но выигрывают гораздо больше. Им становится выгодным жить не с цены, как это у нас обычно бывает, а с оборота, а оборот у них будет фантастический, потому что к концу месяца народ станет ломиться в магазины, как на Западе на распрода-жах перед большими праздниками. Скупать будут всё, что только можно, что под руку попадется. Чтобы не спеклись у них деньги, что-бы не платить даже эти два процента — чисто психологический мо-мент. Гораздо лучше потратить деньги даже на что-нибудь не очень нужное, чтобы только они не потеряли свою стоимость.
Сельское хозяйство. Это отрасль, имеющая длительные циклы производства. В природе рост не может происходить теми же темпа-ми, как рост капитала, поэтому сельское хозяйство особо страдает от процентов и инфляции. Банковский процент для сельского хозяйст-ва — это смерть, вот почему практически во всём мире сельское хо-зяйство дотируется. И от введения горячих бонов сельское хозяйство выиграет больше всех. Беспроцентные кредиты в совокупности с не-которыми реформами позволят, наконец, провести широкомасштаб-ный переход от высокоиндустриализованного сельскохозяйственного производства к экологически оправданному возделыванию земли. Станет возможным переход к новому стилю жизни, сближению горо-да и деревни, работы и досуга, физического и умственного труда, "вы-соких" и "низких" технологий.
Крупные перемены от внедрения бонов ждут экологическую рабо-ту. В рамках же современной системы денежного обращения у нас выбор только между экологической и экономической катастрофой.
До тех пор, пока каждая инвестиция будет измеряться по доходам от процентов на рынке денег, большинство капиталовложений в эко-логию не удастся реализовать в необходимых широких масштабах. На сегодня получение кредита для осуществления инвестиций в охрану окружающей среды связано только с экономическими потерями. Эко-логические проекты не могут конкурировать по своей рентабельности со всеми остальными. Как правило, на них кредиты банки не дают. В то же время для России, в силу того, что у нас зависимость такая сильная от энергоресурсов, они очень нужны. Энергосберегающие технологии дают практически нулевую рентабельность. Но если их запустить, то в перспективе они дадут большой доход.
Если проценты (введением бонов) будут ликвидированы, капита-ловложения в сфере экологии зачастую будут окупать себя сами, что для большинства людей вполне приемлемо. Станет выгодным созда-ние технологий, направленных на снижение энергетических затрат и снижение загрязнения внешней среды на длительную перспективу как с точки зрения экономики, так и экологии.
В области культуры, вследствие новой денежной системы, количе-ственный рост очень скоро перейдет в качественный. Если бы люди могли выбирать между простым накоплением денег со стабильной стоимостью и вложением их в предметы длительного пользования: мебель, дом, технику, изделия художественных промыслов и т.д., — они, возможно, чаще делали бы выбор в пользу обустройства своего быта. Люди быстро купят себе холодильники, пылесосы и стиральные машины, и у них еще будут оставаться деньги. Куда их девать?
Покупать произведения искусства, книги и прочее подобное.
Чем больше спрос на предметы длительного пользования и произ-ведения искусства, тем больше их выпускают. Таким образом, может произойти полное изменение отношения к культурным ценностям. Искусство и культура станут экономически конкурентоспособны!
Искусство станет рентабельным!
Да, это несколько футуристическая картина. Если так будет, то хо-рошо, но такая задача на первом этапе даже и не ставится. А вот какая задача перед нами стоит, и именно на первом этапе, так это взаимоот-ношения с богатыми. Главный вопрос: допустят ли те, кто извлекает сейчас выгоду от существующей денежной системы и имеет в своих руках рычаги власти, такое её реформирование, от которого они поте-ряют возможность получать доходы без всякого трудового участия?
На первый взгляд ответ должен быть отрицательным. Они не будут рубить сук, на котором сидят. Ну, а если этот сук растёт на больном дереве? Надо, чтобы эти люди поняли, что есть здоровое, альтерна-тивное дерево, и что, оставаясь на старом дереве, они рискуют поте-рять всё, а на новом дереве их положение, хоть и не столь комфорт-ное, всё же будет более стабильным.
Да, надо. Но ничего не получится.
Наши богатые, на  олигархическом и на государственном уровне, чётко сплетены. Пусть даже кто-то один что-то поймёт. Ничего не из-менится. Существует инструкция Центробанка; она региональных де-нег не предусматривает. Если любой банк региона примет в виде руб-лей наши боны (а мы на то и напираем, что это — одно и то же в раз-ных формах), то у такого банка лицензию отнимут немедленно! Во-прос надо решать с юристами, с законодателями, с президентом, но Центробанк никогда ничего такого не сделает, ничего решать не ста-нет. Он не будет ради одного региона менять законодательство.
А если среди наших богатых найдётся лютый враг отрицательных денег, которые нельзя превратить в инструмент накопления, то против этой идеи будут применяться все возможные способы, в том числе и лживая пресса. Любой журналист придумает тысячу аргументов «про-тив», высмеет её, и вся задумка развалится, как карточный домик.
Поэтому, конечно, надо разъяснить богатым механизм функциони-рования процентной системы, показывая практическую альтернативу. Но делать это следует, не рассчитывая на чудеса (что они выберут стабильность, а не ещё больше денег), а отслеживая ситуацию в стра-не и мире. Процентная финансовая система неустойчива по определе-нию. Она обязательно скатится в коллапс. Это не случайности какие-то, не происки Сороса и не происки международного терроризма, доллара и так далее, а закономерные вещи. Доллар уже на грани, и в ближайшее время будет либо жуткая инфляция по доллару, либо он просто рухнет. Может быть, функции мировой валюты подхватит, скажем, евро, или английский фунт стерлингов, не исключён такой вариант. И в ходе перерастания кризиса в катастрофу богатые будут менять своё мнение, свою точку зрения на разные вещи.
Если олигарх, имеющий несколько вагонов долларов, поймёт, что — всё, завтра он этими долларами может идти печку топить, да и то не советуют, от них дым какой-то ядовитый, — то он, конечно, вложит их в предприятия и землю. И сам попросит: внедряйте скорее свои боны, а то никто работать не хочет, я прибыли не получаю...
Богатые, они тоже разные. Есть идиоты, мечтающие провести свою старость в Америке (помните, мы вам говорили, что Америку пожа-леть надо?). Есть такие, которые собираются жить в России, и они, конечно же, могут согласиться на более стабильные условия. В об-щем, всё зависит от развития событий. Если они опоздают с решени-ем, то их согласие на что бы то ни было вообще не понадобится. Вы-бор у них, на самом деле, небогатый: в Америке, в России или на оси-не. Мы потому и оставили разговор о богатых на конец главы: в кри-тический момент проблемы будут решаться без оглядки, богатый ты, бедный, умный или идиот...

Какой должна быть мировая валюта

Какими оригинальными ни были бы местные, региональные и на-циональные деньги в будущем, обязательно понадобятся некие общие деньги. Бернар Лиетар выдвинул идею мировой базисной валюты, и дал ей название терра. В своей книге он написал, что терра не должна быть привязана к какому-то государству, а главной её целью станет обеспечение стабильных и надёжных международных контрактов и торговли. Мы ему ответили, что во времена не очень давние подобной цели служил "переводной рубль", применявшийся в расчётах между странами — членами СЭВ: безналичный, беспроцентный, одинаково выгодный всем экономическим партнёрам. С ним не было проблем: ни кризисов, ни обвалов, ни скандалов, — в отличие от золота и дол-лара.  По этой причине о нём мало кто знает.
В настоящее время идеи новой международной валюты представ-ляют только теоретический интерес. Учёные, вроде нас с Лиетаром, могут эти идеи выдвигать, обсасывать, объяснять друг другу, как с ними воспрянет человечество, и какое его ждёт «светлое будущее». Однако, ни СЭВа, ни «переводного рубля» больше нет, и точно также не будет никакой терры; не нужна она эпохе ТНК. И всё же мы рас-смотрим лиетаровскую идею, потому что минует однажды эта эпоха, и наступят новые времена, когда немногочисленному человечеству понадобятся любые идеи.
Терра — это стандартная корзина товаров и услуг, особенно важ-ных для международной торговли; их относительный вес в этой стан-дартной корзине будет идеально отражать их относительную значи-мость. Одной из причин того, что современные финансы оторвались от реальной экономики и обслуживают только сами себя является ра-зобщение между финансовым миром и физической реальностью; эта связь была разорвана президентом Никсоном, отказавшимся в 1971 году от золотого обеспечения доллара. А терра в роли мировой валю-ты была бы сродни золотому стандарту прошлых веков, но, как "кор-зина" с разнообразными товарами, она будет по определению более стабильна, чем любой из этих товаров, и даже чем золото.
Например, рыночная цена терры может быть определена так:
1 терра = 1/10 барреля нефти (например, марки Brent, с доставкой)
+ 1 бушель пшеницы (Чикагская товарная биржа, с доставкой)
+ 2 фунта меди (Лондонская биржа металлов, с доставкой)
+ и т. д.
+ 1/100 унции золота (Нью-йоркская товарная биржа, с дос-тавкой).
Лиетар даёт здесь примечание, поясняя, что специфические това-ры, их качество и стандарты поставок и их соответствующие количе-ства приведены в качестве примера, а на практике это будет частью договорных соглашений между участниками сделки. Мы тоже можем сделать примечание: после краха мировой экономики «корзина» мо-жет оказаться принципиально другой. Но какой — гадать не станем.
Терра имеет четыре ключевых характеристики:
• Эта валюта устойчива к инфляции по определению. Инфляция всегда определяется как изменение корзины товаров и услуг, следова-тельно, до какой степени корзина товаров в террах будет репрезента-тивна по отношению к структуре мировой торговли, до такой степени она и не будет подвержена инфляции.
• Стоимость терры можно легко пересчитать на любую сущест-вующую национальную валюту. Всякий, кто хочет пользоваться тер-рой в национальной валюте, может просмотреть цены на эти товары в "корзине" международной торговли и пересчитать их "по корзине" своей страны. Эти цены публикуются в финансовых разделах круп-ных мировых газет и доступны в реальном времени в сети Интернет.
• Терра автоматически конвертируется в любую существующую национальную валюту, для чего не нужно составлять международные конвенции или соглашения. Любой, кто вносит деньги на счёт в своей валюте, может получить корзину с товарами, доставленную на заранее подготовленные склады (вроде тех, что уже существуют на различных фьючерсных биржах). Эти товарные биржи могут также стать местом для получения наличных денег в конвертируемой национальной ва-люте за доставку продукции, если это необходимо.
• В эту денежную систему естественно встроен демерредж, что является главным, поскольку гарантирует полную интеграцию пред-лагаемой валюты в существующую рыночную систему "реальной" экономики во всех аспектах.
Действительно, существуют издержки, связанные с хранением то-варов, и демерредж просто будет оговоренной стоимостью хранения корзины товаров. Следовательно, нет необходимости дискутировать на тему полезности демерреджа или его размера. Эти затраты (а сле-довательно, и демерредж) уже приблизительно оценены при деталь-ном изучении товарной резервной валюты в размере от 3 до 3,5 % го-довых. И заметим, что такие издержки не могут привести к дополни-тельным затратам экономики в целом. Эти затраты уже включены в современную экономику, потому что большинство (если не все) това-ров, входящих в зону терры, в любом случае где-то хранится, вопло-щая политику стабилизации цен и создания запасов, а также служа для нормального функционирования производителей и потребителей. Предложение Лиетара — просто переложить эти существующие за-траты на держателей терры, передавая этим издержкам общественно полезную функцию оплаты демерреджа.
Важно понять, что людям — когда они станут получать платежи в террах, — не будет нужды контролировать цены товаров. Терра — просто складская расписка, дающая право получить эквивалент стои-мости корзины товаров, независимо от того, с какой валютой человек имеет дело. Терра, следовательно, могла бы перечисляться электрон-ным путем, как сегодняшние национальные валюты; она была бы просто стабильна и не подвержена инфляции — а это уже немало; этим не могут похвастаться нынешние национальные валюты.
Терра есть комбинация двух концепций: демерреджа, первона-чально предложенного Сильвио Гезелем, и идеи валюты, имеющей в основе корзину товаров, которая предлагалась многими известными экономистами всех поколений, включая недавнего нобелевского лау-реата Жана Тинбергена и профессора Калдора из Кембриджского университета. Джон Кейнс об идее валютного демереджа говорил, что она здравая и с теоретической, и с практической точки зрения, по-скольку действительно предпочтительнее обычных валют. В своей книге "Общая теория занятости, процента и денег" он пишет: "Те ре-форматоры, кто искал лекарство в создании искусственной стоимости денег, требуя, чтобы законное платёжное средство периодически об-новлялось за определённую установленную плату для сохранения се-бя как денег, были на правильном пути, и практическая ценность их предложения заслуживает обдумывания".
Кстати, свои рассуждения Кейнс закончил ошеломляющим утвер-ждением, что "будущее могло бы научиться гораздо большему у Гезе-ля, чем у Маркса". Он оказался прав насчет Маркса. И, может, прав и насчет Гезеля?..
Короче, многие экономисты поддерживали различные аспекты по-добной мировой валюты в силу многих весомых причин: стабиль-ность, денежная устойчивость, сокращение колебаний экономических циклов, снижение международного неравенства. Да и вообще, для международной экономики ведение дел без единого стандарта стои-мости так же неэффективно, как попытка торговать без стандартов длины и массы. Попробовать можно, но это вне здравого смысла.
Предположим, по каким-то неизвестным причинам не сложилось единого для всего мира стандарта массы (килограмм), и этот стандарт в каждой стране свой. Для приведения к общему знаменателю при подписании сделок договорились бы умножать его, например, на раз-ницу температур воздуха между импортирующей и экспортирующей сторонами. Нам пришлось бы вложить деньги в технику, построить и запустить спутники для изменения этих температур и развивать такие специфические средства, как фьючерсные рынки и др., для страхова-ния рисков, связанных с изменением килограмма в зависимости от погоды; конечно, это громадные расходы. В сфере международного стандарта стоимости указ Никсона от 1971 года о плавающих ва-лютных курсах способствовал развитию именно такого процесса. По-чему же нам не договориться о стабильном международном стандарте стоимости? Эта важная проблема стоит очень остро; она была опреде-лена Хогартом и Пирсом так: "Миру понадобится немного времени, чтобы осознать, что больше невозможно делать бизнес без надле-жащих стандартов стоимости, как было бы невозможно вести дела без согласованных единиц длины и массы" .
И при всей остроте проблемы, при наличии множества «осознав-ших» ничего не происходит. Причина, по которой идея товарной кор-зины всё ещё не воплощена в глобальной резервной валюте, явно не в недостатке правильности суждений и не в недостатке доказательств. Просто решения принимают не академические учёные, а представите-ли совсем иной общественной структуры.
Люди, понимающие, куда катится мир, призывают правительства, ради внедрения такой мировой валюты, заключить соглашение типа Бреттон-Вудского, или ввести эту валюту через реформирование Ме-ждународного валютного фонда. Вот мнение Томаса Санктона:
"Эффективные действия по предотвращению опустошающего разрушения окружающей среды требуют мобилизации политической воли, интернациональной кооперации и жертв, вообразимых только в военное время. Однако человечество уже сейчас находится в состоя-нии войны, и её вполне можно назвать войной за выживание. Это война, в которой все нации должны быть союзниками" .
Призывают они, как видим, давно: статья Санктона была опубли-кована в 1989 году. Однако сегодня, как и тогда,  вероятность подоб-ного соглашения между правительствами мала, а МВФ занят тем же, чем и раньше: разрушением национальных экономик. Таковы полити-ческие реалии! У политиков нет времени, чтобы думать о выживании человечества. Бернар Лиетар, человек в финансовом мире не послед-ний, дипломатично пишет: «Частные беседы с высшим руководством Банка международных расчётов и МВФ подтверждают, что, по су-ществу, новые денежные инициативы могут быть проявлены только частным сектором в условиях острых геополитических обстоя-тельств. Более того, реальная власть принятия решений сегодня, так или иначе, относится больше к транснациональным корпораци-ям, чем к правительствам. Наиболее важны временные приоритеты, требующиеся для достижения стабильности — а это приоритеты мировых корпораций, — следовательно, их участие в проекте будет необходимо в любом случае». И дальше Лиетар выдвигает стратегию, при помощи которой намеревается «убедить ключевую группу корпо-раций установить мировую базисную валюту самим, как вид услуг для каждого, кто хочет торговать на международном рынке».
Для того, чтобы эта стратегия не сработала, есть несколько причин. Первая из них в том, что транснациональные корпорации имеют свои представления о добре и зле. В 1998 году вышел в свет обзор Артура Литла, исследовавшего 481 основную корпорацию Европы и США, с ошеломляющими результатами: оказалось, что 95 % корпораций счи-тают устойчивое развитие "искренне важным" и 83 % полагают, что бизнес эту устойчивость может обеспечить. Но за малым исключени-ем большинство не вполне знало, как делать это на практике. То есть, они проявляют озабоченность и одновременно уверенность, но делать ничего не собираются. Или будут делать наоборот.
Одни из самых серьёзных рисков, с которыми международный бизнес имеет сегодня дело, — это валютные риски. Они сейчас даже больше, чем политические риски (например, возможность того, что иностранное правительство национализирует вложения). Всякий раз, когда стоимость международных валют пересчитывается в нацио-нальные валюты стран, проявляются эти риски. Если иностранная ва-люта падает, вся дебиторская задолженность (задолженность покупа-телей перед компанией) и все счета дебиторов, выраженные в этой валюте, падают в цене. Если иностранная валюта растёт, всё подле-жащее выплате (например, займы) дорожает.
Исследование пятисот удачливых корпораций США в 1992 году показало, что все они считают валютные риски своей самой большой головной болью. Более того, 85 % участников заявили о необходимо-сти использовать дорогие финансовые стратегии для снижения этих рисков. Существенно, что чем крупнее и разветвленнее компания, тем больше случаев страхования.
На борьбе с этими многочисленными проблемами создалась целая финансовая отрасль (фьючерсные рынки и другие финансовые произ-водные инструменты). Но в большинстве случаев затраты на страхо-вание таких рисков непомерно высоки, особенно если дела ведутся не в одной из шести основных валют или если временной период доста-точно долог. С другой стороны, если не страховать такой риск, то это авантюра, которая может подвергнуть опасности всю корпорацию.
Разумеется, среди высших лиц корпораций, страдающих от этих рисков, могут найтись такие, которые поддержат идею введения тер-ры, как мировой валюты. Терра снизит риски, и они будут спать спо-койно. А что скажут высшие лица страховых компаний и прочие при-частные, наживающиеся как раз на том, что существуют риски?..
И так во всём. Ныне сложно заключать долгосрочные контракты, потому что ключевая составляющая любого контракта — стоимость, должна оставаться открытой для корректирования, если партнер на-ходится в другой стране. Казалось бы, желание уйти от этих сложно-стей подтолкнёт бизнесменов к согласию на введение терры. А какое мнение будет у наживающихся как раз на делании «быстрых денег»?..
Из-за отсутствия настоящего международного стандарта стоимости контрактные и инвестиционные издержки увеличиваются с появлени-ем каждого дополнительного участника международной торговли; это оборачивается повышением стоимости всех товаров и услуг, предна-значенных для международной торговли, а расплачиваются по всему миру потребители, как конечное звено в этой цепочке неэффективно-сти. Разумеется, потребители и часть производителей проголосуют за терру! А как проголосуют финансовые корпорации и банки, чей доход тем выше, чем выше стоимость товаров и услуг?..
Никакими разумными доводами переломить ситуацию нельзя. Только катастрофа откроет возможность перемен. Вот тогда окажется востребованной и гениальная идея Бернара Лиетара — терра, между-народная «торговая корзина» с прицепленным к ней демерреджем. Хотя сам он надеется, что ввести терру удастся сейчас, по настоянию экономического сообщества, либо в результате инициативы прави-тельства США или группы стран. Он пишет:
«Если же инициативу никто не проявит и ни один из корректи-рующих механизмов не будет применён, предсказуемые последствия будут заключаться в том, что когда-нибудь в спекулятивном безу-мии современной валютной системы спекулятивная составляющая достигнет 90 % или даже 99,9 % всех прочих. И тогда существую-щий "модус вивенди" рухнет, сопровождаемый экономической ката-строфой.
Я искренне надеюсь, что этого не случится, потому что на фоне такой глобальной катастрофы даже кризис 1930-х годов предста-вится приятным пикничком. Как-никак кризис 1930-х поразил эконо-мику стран, в которых проживало только 20 % мирового населения. Южная Америка, Россия, большинство стран Азии не подверглись его влиянию и даже экономически расцвели, в то время как США и Западная Европа содрогнулись от потрясений. Крушение сегодняш-ней денежной системы затронет всё человечество на огромных про-странствах, потому что глобальная интеграция открыла границы стран, экономик, даже традиционных сообществ, которые ещё 60 лет назад были вполне самодостаточными».
Однако такие серьёзные эксперты по денежной системе, как Миль-тон Фридман и Анна Шварц, пришли к довольно тягостному выводу о том, что существенные перемены в этой системе никогда не соверша-ются до проявления негативных результатов, а всегда после, когда их на то обязывает фактически грянувший кризис. Но и в чрезвычайной ситуации направление перемен зависит не от экономической целесо-образности, а от политической конъюнктуры...
Предвестник

Re: Иная экономика

Сообщение Предвестник »

Речь идёт о возможности применение на практике финансовой системы с отрицательным ссудным процентом

ССУДНЫЙ ПРОЦЕНТ
(малоизвестное о деньгах)

О пагубной для человека роли денег известно давно. Ещё римский историк Плиний Старший восклицал: «О, если бы золото можно было совсем изгнать из жизни!» Деньги всегда ассоциировались с богатством, золотом, властью. Аристотель считал причиной всех человеческих бед даже не частную собственность, а жажду обладания ею, алчность, стремлением к обогащению. Он призывал Александра Македонского запретить в империи ростовщичество как деятельность, приносящую огромное зло. Увы, правители всех времён и народов мало прислушиваются к голосу гения!
В Библии можно прочитать притчу о том, как Господь Бог во время сорокалетнего искупления грехов евреями в пустыне ежедневно посылал им пропитание в виде манны небесной. При этом он запрещал её заготовлять впрок (накапливать). Библия вообще рекомендует верующим жить сегодняшним днём. «Хлеб наш насущный даждь нам днесь (сегодня!)» - говорится в молитве Господней. Иными словами Господь (или человек, который писал это, кому, что больше нравится!) хорошо знал: к чему приводит накопительство! Поклонение золотому тельцу, алчность, эгоизм, жажда власти, зависть, ненависть, убийства – вот далеко не полный перечень пороков человеческих, причиной которых являются деньги - символ богатства!
Сегодня мы все живём в царстве денег. Глобализация, единое государство на всей Земле с единой религией и управлением, которую нам пытаются навязать – это торжество власти денег, золотого тельца над умами людей! Банки и вся нынешняя финансовая система, по сути, - храмы денег. Можно сказать, что новый мировой порядок по-американски – это категория не экономическая, а идеологическая, религиозная. Проводники этой идеологии – абсолютное большинство «наших» СМИ - постоянно твердят нам: деньги, деньги, деньги! Там-то и на то-то их нехватает, тут-то цены такие-то, тот-то стал миллиардером, не хочешь ли ты разбогатеть и т.д. и т.п. А ведь этим нас заставляют поклониться золотому тельцу, приучают к мысли о всевластии денег! Вспомним историю. В русском народе во все предшествующие нынешним времена, всегда жил дух предубеждения к накопительству, к богатству. Вспомним хотя бы об удивлявшей иностранцев широкой русской натуре – способности русского человека прогулять, пустить по ветру всё, что имеет! Такое качество редко встречается среди европейцев. Наш народ всегда интуитивно чувствовал, что богатства чаще всего наживаются не честно. «Трудом праведным не наживёшь палат каменных!» - говорили наши предки, и они не ошибались! Теперь мы убедились в этом на практике! Русские люди всегда и к взяткодателям, и к взяткополучателям относились отрицательно.
Да, к сожалению, сегодня мы помимо нашей воли оказались в мире денег. Деньги после контрреволюции 1991 – 93 годов провозглашены высшей ценностью, гедонизм – смыслом жизни! Банкиры процветают на ссудном проценте, обирая основную массу населения. Многие наши сограждане завидуют нуворишам и стараются не отставать. Животное начало в человеке торжествует. Разгул всякого рода безнравственности: равнодушие и эгоизм, убийства и насилие, проституция и наркоторговля, работорговля и сексуальная революция и т.д. и т.п. – результат нашего поклонения золотому тельцу, власти денег! Глубинной же причиной поклонения является ссудный процент! Положительный ссудный процент – прирост денежной суммы со временем – толкает людей на накопительство со всеми вытекающими из него последствиями. Отсюда и обогащение одних, и обнищание других, и вытекающая из этого социальная напряжённость, и политическая власть «денежных мешков», и общий упадок нравственности, и в целом дискомфорт человеческой жизни! Однако это было не всегда. Мало кому известно, что были времена, когда деньги, богатство в системе ценностей человека играли далеко не ведущую роль, и когда ссудный процент в Европе был нулевым и даже отрицательным! Иначе говоря, деньги со временем не только не увеличивались в цене, но даже уменьшались. Нынешняя денежная система поработила Европу только в XVII веке! Оказывается, до религиозных реформ Мартина Лютера в Европе существовали беспроцентные деньги, а ростовщичество хотя и существовало, было порицаемо церковью и обществом! Священное Писание, христианский Бог, как и Аллах, запрещали занятие ростовщичеством! Это протестантизм сделал банковское дело престижным, а банкиров уважаемыми людьми.
Учёный финансист Бернар Лиетар, автор трёх книг о денежных системах, различает в экономике три важных следствия положительного банковского ссудного процента. Во-первых, положительный ссудный процент стимулирует конкуренцию. Во-вторых, подогревает потребность в постоянном экономическом росте даже, когда в этом нет жизненной необходимости. В-третьих, он концентрирует богатство у меньшинства населения и его власть над большинством. Лиетар утверждает, что деньги с отрицательным ссудным процентом (демерреджем) влекут за собой противоположные последствия. Они стимулируют сотрудничество людей, способствуют повышению жизненного уровня, не допускают концентрации богатств в руках немногих, снижают социальную напряжённость в обществе. В подтверждение сказанного он нашёл два исторических периода, когда существовали деньги с отрицательным ссудным процентом, и изучил их. Это центральный период европейского Средневековья (X – XIII века) и династический период в истории Египта. Заслугой Б. Лиетара следует считать уже то, что он обратил серьёзное внимание на сам факт влияния финансовой системы на психику людей.
Очевидно, мотивом для накопления денег всегда является содержащийся в них ссудный процент. На этом строится вся банковская система. Она приспособлена для сбора денег, которые служат для новых займов. Представим себе случай, когда за хранение денег не начисляется процент, а, наоборот, берётся некая плата. В таком случае хранить их становится невыгодно, и они используются только как посредник при обмене продуктами между производителями. При этом сбережения можно хранить, покупая предметы, ценность которых в отличие от денег со временем возрастает. Например, в акциях предприятий или в произведениях искусства. Копить денег никто не станет, они будут постоянно в обороте, оставаясь в достаточных количествах даже у бедных слоёв общества.
Интересно, что два типа денежных систем (с положительным и отрицательным процентом на ссуду) в рассматриваемые исторические периоды работали параллельно. Первой была существующая и сегодня денежная система «на длительный срок». Она использовалась купцами в зарубежной торговле, элитой при получении дани и выкупа, крестьянами при крупных куплях и продажах. Валютой при этом служили ценные товары, золотые и серебряные монеты. Вторым типом денег были деньги, где применялся отрицательный ссудный процент – плата за хранение. Такие деньги были менее привлекательными и применялись как локальная валюта в малых сообществах, например, среди крестьян. В древнем Египте такой валютой были осколки глиняной посуды (остраки). По сути, они были расписками за депозиты, сделанными крестьянами на складах (хранилищах) их продукции. В германских землях в средние века таковыми служили тонкие серебряные пластинки, которые выводились из обращения и заменялись каждый год. Обоих случаях это была временная валюта, но крестьянин мог и не пользоваться другой.
Б. Лиетар обнаружил большое сходство в религии, языке, культуре, технологии, социальной организации и т.д. между двумя цивилизациями, разделёнными во времени тысячелетиями, но использующими два типа денег! Он установил связь между религиозными культами поклонения Великой Матери, денежными системами, периодами экономического изобилия и продолжительностью жизни людей! Экономическое процветание различных цивилизаций совпадало с периодами платы за хранение денег! Крах цивилизации наступал вместе с отменой денег с отрицательным ссудным процентом! Несмотря на различия в способах взимания платы за хранение денег в средневековой Европе и династическом Египте результат был одинаково эффективен!
После развала Римской империи (IV век нашей эры) и соответствующей денежной системы только Карл Великий в IX веке смог централизовать европейские монетные дворы и унифицировать деньги. Он же ввёл правило, согласно которому новая чеканка монет начиналась после смены суверена. Мотивацией служило то, что королевские казначеи при обмене денег взимали налог. Скажем, за четыре старые монеты давали только три новых, что эквивалентно налогу на хранение в 25%. Важно отметить, что при существовании связанного со временем налога на хранение не было снижения стоимости самой валюты – инфляции! Практика новой чеканки монет, начавшаяся в Англии, скоро распространилась на всю Европу. Позднее новая чеканка стала производиться регулярно через каждые пять – шесть лет и стала источником дохода для аристократии. Другим вариантом схемы новой чеканки в Европе была система брактеатных денег. Они представляли собой круглые пластинки толщиной с бумажный лист. Отрывая от них кусочки, можно было сделать частичную плату. Циркуляция брактеат была лимитирована не только географически, но и повремённо. Процесс замены валюты был связан с ежегодным осенним рынком. Чтобы что-либо продать или купить, нужно было поменять валюту. Следует заметить, что египетская система была более совершенна – она учитывала время хранения.
В целом валюты не подверженные инфляции, безусловно, представляют большой интерес. Они способствуют рождению новых положительных моделей коллективного поведения людей. Такие валюты не поощряют накопления богатств и всего негативного, что с ними связано и, прежде всего, препятствуют достижению власти с помощью денег! Они могли бы существенно способствовать повышению нравственного состояния общества и комфортности человеческой жизни.
Остаётся только добавить: неизвестно, кому первому пришло в голову мысль давать что-либо в долг под процент. Однако, доподлинно известно, что распространению этой идеи до мирового масштаба мы обязаны евреям! Именно элита этого народа, находясь а вавилонском плену, пришла к заключению, что силой обычного оружия этот народ не может гарантировать своё существование на Земле. Новым оружием были избраны деньги и ссудный процент. Произошло это в VIII веке до нашей эры! В Европу идея была занесена орденом Тамплиеров после крестовых походов. Популяризации идеи поспособствовали протестанты. Сегодня она завоевала весь западный мир, а с недавних пор и нас с вами! Пока сопротивляются мусульмане – им Аллах запрещает ростовщичество!
Предвестник

Re: Иная экономика

Сообщение Предвестник »

Маргрит Кеннеди. Деньги без процентов и инфляции. Как создать средство обмена, служащее каждому


ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение
Глава 1. Четыре основных заблуждения относительно функции денег
Заблуждение No 1: Существует лишь одна разновидность роста. Заблуждение
No 2: Проценты мы платим только тогда, когда берем деньги под проценты.
Заблуждение No 3: Современная денежная система служит всем в одинаковой
степени. Заблуждение No 4: Инфляция является неотъемлемой частью любой
свободной рыночной экономики.
Глава 2. Как создать экономику без процентов и инфляции
Плата за обращение заменяет проценты. Первые эксперименты с
беспроцентными деньгами. Попытки решения в настоящее время. Необходимость
земельной реформы. Необходимость налоговой реформы. Необходимость налоговой
реформы.
Глава 3. Кто выигрывает от введения денег без процентов и инфляции?
Страна или регион, начавшие проведение денежной реформы. Правительства,
политики, владельцы банков и экономисты. Богатые. Бедные. Церковь и новые
духовные группы. Торговля и промышленность. Сельское хозяйство. Экология
нашей планеты и люди искусства. Женщины и дети.
Глава 4. Уроки истории
Брактеатные деньги в средневековой Европе. Веймарская республика и
золотой стандарт.
Глава 5. Как любой из нас может участвовать в изменении денежной
системы?
Поддержка попыток создания моделей. Введение местного или регионального
средства обмена. Поощрение капиталовложений этического характера
Глава 6. Эволюция вместо революции

ПРЕДИСЛОВИЕ

Книга, которую ты держишь в руках, перевернет твое сознание. Идеи,
поднимаемые в ней, не новы. Сильвио Гезель, немецкий экономист,
сформулировал, их уже более ста лет тому назад.
Сейчас пришло время для широкой дискуссии о них во всех хижинах и
дворцах мира.
Вопрос денег и нашего отношения к ним касается всех. Мир, построенный
на жадности и ростовщичестве, недолговечен. Сотрудничество, а не конкуренция
должно быть девизом человечества, если человечество хочет выжить.
Для русских людей до начала 90-х годов понятие процентов не являлось
такой острой актуальностью, как, например, для людей в странах третьего
мира. Но сейчас они тоже познакомились с этим механизмом перераспределения
богатств. Проценты на банковские кредиты здесь давно перешагнули 100%-ный
уровень. В некоторых странах мира люди, осознавшие положение вещей,
стараются стряхнуть с себя ростовщическое ярмо. Они организуются в общества,
подобные сберегательным кассам, где они могут делать вклады и брать займы
без процентов, а также распространять информацию о губительном влиянии
процентной системы на общество.
Благодаря такой организации в Швеции мы смогли издать настоящую книгу.
Шведская организация называется ЗРК (Земля, Работа, Капитал -- три основных
фактора в национальной экономике) -- общество за беспроцентную экономику.
Лилия Кальмер -- член ЗРК -- принимала участие в переводе и подготовке книги
к печати.
Висингсе, Швеция, май 1993 г.

ВВЕДЕНИЕ

Деньги являются той мерой, в которой выражается большинство
экономических концепций. Экономисты пользуются ими так же, как коммерсанты
килограммами, а архитекторы метрами. Однако редко подвергается анализу
принцип их функционирования или предпринимаются попытки выяснить, почему в
отличие от метра или килограмма они не являются постоянной единицей
измерения, но изменяют теперь уже почти ежедневно свою стоимость.
В этой книге рассматривается принцип функционирования денег. В ней
показаны причины постоянного колебания одного из наиболее важных
эквивалентов нашей жизни и объясняется, почему деньги не только движут
миром" (mony makes the world go round), но вновь и вновь вызывают
разрушительные кризисы. Она показывает, как колоссальные долги стран
третьего мира, безработица и загрязнение окружающей среды, производство
вооружений и строительство атомных электростанций связанных с механизмом,
обеспечивающим обращение денег: проценты и сложные проценты. Проценты на
ссуду являются, по словам американского специалиста, по истории экономики
Джона Л. Кинга, "невидимой машиной разрушения" в так называемой свободной
рыночной экономике.
Заменить данный механизм, обеспечивающий обращение денег, на более
разумный, не так сложно, как может показаться на первый взгляд. Несмотря на
то, что предлагаемое в данной книге решение известно некоторым специалистам
уже с начала этого столетия, проверка этого решения стала сейчас более
насущной, чем когда-либо, из-за того, что проблемы в области денежной
системы накапливаются в последние годы во всем мире с огромной быстротой. В
наше время каждый знает, что страны третьего мира никогда не смогут
расплатиться с долгами, что положение беднейших слоев населения в
высокоразвитых странах мира постоянно ухудшается, а борьба со следствиями
только ухудшает положение. Ведущие специалисты в области банковского дела
требуют проведения фундаментальных изменений. Об этом и рассказывает эта
книга.
В задачи данной книги входит не поиск чьих-то ошибок, а правильная
постановка проблемы и вместе с тем показ возможности изменений, которые
известны лишь немногим экспертам, не говоря уже о широкой общественности.
Тема эта, однако, слишком важна, чтобы отдавать ее на откуп лишь "экспертам"
и быть уверенными в том, что она будет широко обсуждена и понята многими.
Поэтому особенность этой книги заключается в том, чтобы представить эту
проблему как можно более просто: так, чтобы каждый, кто имеет дело с
деньгами, понял, что поставлено на карту. Еще две ее особенности заключаются
в том, что в отличие от других книг, написанных ранее и посвященных этой же
тематике, в ней показано, как предлагаемый переход к новой денежной системе
принесет в этот особый момент выгоду всем и какие действия каждый может
предпринять сам, чтобы способствовать необходимым переменам.

ГЛАВА 1. ЧЕТЫРЕ ОСНОВНЫХ ЗАБЛУЖДЕНИЯ ОТНОСИТЕЛЬНО ФУНКЦИИ ДЕНЕГ

День за днем практически каждый человек на нашей планете пользуется
деньгами. Большинство зарабатывает деньги своим трудом и тратит их на те
товары, в которых нуждается. Но очень немногие четко представляют себе, как
функционируют деньги и каково их прямое или косвенное влияние на нашу жизнь.
Сначала мы рассмотрим положительную сторону этого феномена: деньги
чрезвычайно облегчают обмен товаров и услуг в обществе, основанном на
разделении труда, что и делает их одним из наиболее гениальных изобретений
человечества. Если бы вы, например, жили н деревне, где царит натуральный
продуктообмен, и создали бы произведение искусства, то смогли бы обменять
его только на гробы и скоро перестали бы заниматься искусством. Итак, деньги
делают возможной специализацию и служат таким образом основой нашей
цивилизации.
Проблема теперь заключается в том, что деньги служат не только для
обмена товаров и услуг. Они могут и тормозить его, если они накапливаются у
тех, у кого денег больше, чем им нужно, и [деньги] не поступают в обращение.
Таким образом, создается своеобразный частный "таможенный пункт", на котором
те, у кого денег меньше, чем им необходимо, платят пошлину тем, у кого их
больше, чем им требуется. Разве это честно? Ни в коем случае. Фактически
нашу современную денежную систему, как я покажу ниже, можно назвать
беззаконной для всех демократических наций.
Для того, чтобы пояснить это, необходимо рассмотреть четыре заблуждения
относительно функции денег. Конечно же, в действительности их значительно
больше. Наши представления о деньгах являются довольно точным отражением
мира в нас самих, и эти образы так же многообразны, как и сами люди на нашей
планете. Тем не менее рассматриваемые ниже четыре заблуждения являются
основными препятствиями на пути понимания конструктивных изъянов современной
денежной системы. Вместе с тем они очень важны для понимания тех
возможностей, которые открываются для новой денежной системы.

ЗАБЛУЖДЕНИЕ No1:
СУЩЕСТВУЕТ ЛИШЬ ОДНА РАЗНОВИДНОСТЬ РОСТА

Мы склонны думать, что существует лишь одна разновидность роста, а
именно та, которую мы знаем по собственному опыту. Наряду с ней, однако,
существуют и другие, нам они известны меньше.
Рис. 1. Кривая "а" показывает в упрощенной форме динамику роста в
природе, которой подвластны и наш организм, и растения, и животные. На
ранней стадии жизни мы растем довольно быстро, затем медленнее, а по
достижении 21 года, как правило, расти прекращаем. С этого момента, наиболее
продолжительного периода нашей жизни, в нас происходят уже не
"количественные", а "качественные" изменения, поэтому я хочу обозначить эту
кривую как кривую "качественного" роста. Но кроме нее, как видно из рис. 1,
существуют и две другие, совершенно различные кривые роста.

Кривая "б" иллюстрирует механический или "линейный" рост, т.е. чем
больше станков, тем больше товаров, чем больше угля, тем больше
электроэнергии, и т.д. Для нашего анализа она имеет меньшее значение.
Важно, однако, понимание кривой "в" для так называемого
экспоненциального роста, которую можно назвать прямой противоположностью
кривой "а". Для кривой "в" рост вначале очень незначителен, затем, однако,
неуклонно возрастает и, наконец, переходит в почти вертикальный
количественный рост. В физическом мире такой рост обычно происходит там, где
есть болезни или смерть. Например, рак развивается по сценарию
экспоненциального роста. Сначала рост происходит медленно. Из одной клетки
развиваются две, из них 4,8,16,З2,64,128,256,512 и т.д., то есть темпы роста
постоянно ускоряются, и, когда болезнь, наконец, выявлена, она уже на такой
стадии роста, когда затормозить ее развитие зачастую уже невозможно.
Показательный рост обычно завершается смертью "гостя" и организма, от
которого он зависит. Поэтому непонимание такой разновидности роста приводит
к заблуждению относительно функции денег, приводящему к тяжелым
последствиям. За счет взимания процентов и сложных процентов денежные
состояния удваиваются через регулярные промежутки времени, т.е. они имеют
экспоненциальную динамику роста, что и объясняет, почему в прошлом через
регулярные промежутки времени возникали сложности с системой денежного
обращения, почему возникают они и сейчас. Фактически проценты на кредиты -
это рак нашей социальной структуры.
На рис. 2 показан период времени, необходимый для удвоения размера
вложенной суммы денег: при взимании З% годовых для этого понадобится 24
года, при 6% - 12 лет, при 12% - 6 лет.
Даже при 1% проценты и сложные проценты обусловливают зкспоненциальную
динамику роста с удвоением через приблизительно 7О лет.
Рост нашего собственного тела позволил нам познакомиться только с
естественной динамикой роста, который в природе прекращается по достижении
оптимальной величины (кривая "а").

Поэтому людям трудно понять всю силу воздействия экспоненциального
роста в денежной сфере.
Данные сложности в понимании можно проиллюстрировать на примере
истории, происшедшей с одним персидским царем. Он был так восхищен новой
игрой - шахматами, что пообещал исполнить любое желание их изобретателя.
Умный математик решил преподать ему урок. Он попросил положить на первый
квадрат шахматного поля одно хлебное зернышко, а на каждый последующий
класть в два раза больше, чем на предыдущий. Вначале царь обрадовался
скромности просьбы, но скоро понял, что во всем царстве не хватит зерна,
чтобы исполнить это "скромное" желание. У кого есть компьютер, может
рассчитать требуемое количество: оно составит 44О мировых урожаев зерновых
за 1982 год.(*1)
Еще одна аналогия так же наглядно показывает невозможность
продолжительного экспоненциального роста: если бы кто-нибудь вложил капитал
в размере 1 пенни в год Рождества Христова с 4% годовых, то в 175О году на
вырученные деньги он смог бы купить золотой шар весом с Землю. В 199О году
он имел бы уже эквивалент 819О таких шаров. При 5% годовых он смог бы купить
такой шар еще в 1403 году, а в 199О году покупательная способность денег
была бы равна 2200 млрд. шаров из золота весом с Землю.(*2)
Пример показывает ту разницу, которая обусловлена действием I% годовых
в течение продолжительного отрезка времени. Кроме того, он доказывает, что в
длительной перспективе выплата процентов как математически, так и
практически - невозможна. Экономическая необходимость и математическая
невозможность находятся здесь в неразрешимом противоречии. То, как такой
механизм приводит к аккумуляции капитала в руках все меньшего количества
людей (что приводило в прошлом к возникновению неисчислимых междоусобиц,
войн и революций), показано - в разделе "Заблуждение No З. Сегодня
процентный механизм является основной причиной необходимости патологического
роста экономики со всеми известными последствиями разрушения окружающей
среды.
Решением проблем, возникших вследствие экспоненциального роста денег за
счет процентов, является создание такой денежной системы, которая
соответствовала бы кривой динамики качественного роста. Это потребует замены
процентов другим механизмом обеспечения денежного обращения. Во второй главе
описаны связанные с ним изменения.

ЗАБЛУЖДЕНИЕ No 2:
ПРОЦЕНТЫ МЫ ПЛАТИМ ТОЛЬКО ТОГДА, КОГДА БЕРЕМ ДЕНЬГИ ПОД ПРОЦЕНТЫ

Еще одной причиной того, что воздействие процентного механизма на нашу
денежную систему трудно для полного понимания, является его частичная
замаскированность. Большинство людей считает, что они платят проценты только
тогда, когда берут деньги в кредит, и, если уплата процентов нежелательна,
достаточно просто не брать деньги в кредит.
Рис. З показывает, что это не так, потому что цена каждого товара,
который мы оплачиваем, включает в себя процентную часть. Эта доля колеблется
для товаров и услуг, приобретаемых нами в соответствии с величиной
затраченного капитала. Несколько примеров из повседневной жизни наглядно
иллюстрируют эту разницу Доля издержек оплаты процентов по кредитам
(капитальных затрат) в плате за вывоз мусора составляет 12%. В данном случае
доля процентов относительно невысокая, так как преобладающими являются
расходы по заработной плате. Положение меняется для цены за питьевую воду и
канализацию, для которых доля издержек оплаты процентов составляет уже 38 и
47%. Для платы за пользование квартирами социального жилищного фонда эта
доля составляет уже 77%. В среднем доля процентов или капитальных затрат
составляет для цен на товары и услуги повседневного спроса 50%.
Итак, если бы мы устранили проценты и заменили их на более совершенный
механизм, то теоретически большинство из нас стало бы как минимум вдвое
богаче или же нам нужно было бы работать для поддержания нашего теперешнего
уровня жизни только половину рабочего времени.

ЗАБЛУЖДЕНИЕ No 3:
СОВРЕМЕННАЯ ДЕНЕЖНАЯ СИСТЕМА СЛУЖИТ ВСЕМ В ОДИНАКОВОЙ СТЕПЕНИ

Третье заблуждение относительно нашей денежной системы может быть
сформулировано следующим образом: поскольку каждый должен платить проценты,
когда берет деньги в кредит и покупает товары и услуги, поскольку каждый
получает проценты при хранении денег в банке, современная денежная система
оказывает на всех одинаковое положительное (или отрицательное) воздействие.

Но и это неверно. В действительности между теми, кто выигрывает при
такой системе, и теми, кто платит, существует огромная разница. На рис. 4
представлено сопоставление получения и платы процентов для 10 одинаковых по
численности групп населения ФРГ. Выясняется, что первые 80% населения больше
платят по процентам, чем получают, 10% получают несколько больше, чем
платят, а последние 10% получают в два раза больше, чем платят. Это в
совокупности и есть та часть, которую потеряли первые 80% населения. Этот
факт превосходно объясняет сущность механизма, может быть, самого важного,
позволяющего богатым становиться все богаче, а бедных делающего все беднее.

Если мы более пристально посмотрим на последние 10% населения
относительно их доходов от процентов, то снова столкнемся с феноменом
показательного роста. Для последнего 1% населения столбец доходов от
процентов следует увеличить в 10 раз, а для последних 0,1% - более чем в 100
раз.
Проценты как средство обеспечения оборачиваемости денег являются в
рамках современной денежной системы средством скрытого перераспределения
денег, основывающегося не на трудовом участии, а являющегося результатом
того, что кто-либо может мешать развитию свободного рыночного хозяйства,
т.е. обмену товаров и услуг путем придерживания средств обмена, даже
получить за это вознаграждение. Таким образом, по иронии судьбы происходит
отток денег от тех, кто имеет их меньше, чем ему нужно, к тем, у кого денег
больше, чем им нужно. Это другая, значительно более хитроумная и эффективная
форма эксплуатации, чем та, которую пытался устранить Маркс. Он был,
безусловно, прав, указывая на наличие в сфере производства источника
"прибавочной стоимости". Распределение "прибавочной стоимости", однако,
происходит в значительной доле -- в сфере циркуляции денег. Сегодня, в конце
длительного периода экономического роста и отделения денег от золотого
стандарта, это видится значительно более ясно, чем во времена Маркса. Конец
будет характеризоваться тем, что все большие суммы денег будут
концентрироваться в руках все меньшего числа индивидуумов и фирм. С 1980
года прибыль от спекуляции деньгами в мировом масштабе более чем удвоилась.
В одном лишь Нью-Йорке ежедневная сумма обмена валюты увеличилась с 1980 по
I986 год с I8 до 50 млрд. долларов.(*3) По оценкам Международного банка
реконструкции и развития, сумма денежных операций в мировом масштабе в 15-20
раз превышает ту сумму, которая практически необходима для ведения торговли,
т.е. для товарообмена.(*4)
Механизм выплаты процентов и сложных процентов не только приводит в
действие механизм патологического развития экономики и денежной массы, но и
действует, как пишет Дитер Зур, против законных прав индивидуума в
большинстве стран.(*5) Если конституция гарантирует одинаковый доступ
индивидуумов ко всем государственным услугам, а денежная система может
рассматриваться в качестве таковой, то положение, когда в рамках этой
системы 10% населения постоянно получают больше, чем платят, за счет других
80% населения, которые соответственно меньше получают, чем платят, является
незаконным.
Может сложиться впечатление, что изменение нашей денежной системы будет
служить интересам "только" 80% населения, которые в настоящее время платят
больше, чем это следовало бы в соответствии с их справедливой долей. Однако,
как будет показано в главе З, это решение принесет пользу всем, на
длительную перспективу даже тем, кто получает преимущества от современной
больной системы.

ЗАБЛУЖДЕНИЕ No 4:
ИНФЛЯЦИЯ ЯВЛЯЕТСЯ НЕОТЪЕМЛЕМОЙ ЧАСТЬЮ ЛЮБОЙ СВОБОДНОЙ РЫНОЧНОЙ
ЭКОНОМИКИ

Четвертое недоразумение касается роли инфляции в нашей экономической
системе. Большинство людей считает инфляцию почти естественной вследствие
того, что в мире нет ни одной капиталистической страны со свободным рыночным
хозяйством без инфляции. Рис. 5, иллюстрирующий динамику развития различных
экономических показателей в ФРГ, позволяет распознать фактор, тесно
связанный с инфляцией. В то время как федеральные доходы, валовой
национальный продукт, а также заработная плата выросли с 1968 по 198З год
"только" в три раза (300), то процентное бремя выросло более чем в 11 раз
(1160%). Тенденция становится понятной - долги и проценты по кредитам в
народном хозяйстве растут быстрее, чем доходы, что рано или поздно должно
привести к колпаку, даже в высокоразвитых странах. Если ребенок вырастет от
года до 10 лет в три раза, а его ноги вырастут за это же время в 11 раз,
каждый поймет, что это ненормально. Проблема в том, что лишь очень немногие
распознали признаки болезни денежной системы и еще меньше знают рецепт
излечения. Ведь до настоящего времени никому не удалось создать здоровой
устойчивой денежной системы.
Немногие сознают, что инфляция действует как другая форма
налогообложения, применяя которую, правительство имеет возможность
справляться с самыми сложными проблемами растущей задолженности. Очевидно,
что необходимый уровень инфляции должен быть тем выше, чем больше разрыв
между национальным доходом и задолженностью. Правительство может снижать
свою задолженность, разрешая эмиссионным банкам печатать деньги. На рис. 6
показана потеря немецкой маркой стоимости с 1950 по 1985 год. Такое
обесценивание больнее всего бьет по тем людям, которые не смогли вложить
свое состояние в "инфляционностойкую" земельную собственность и т.п., а не
по тем, кто принадлежит к небольшой группе населения с наивысшими доходами.
Специалист по истории экономики Джон Л. Кинг проводит параллель между
инфляцией и выплатой процентов для "кредитного мыльного пузыря США". В
письме от 8 января 1988 года он пишет мне: "До настоящего времени я
удовлетворялся тем, что писал о процентах, как о важнейшей причине повышения
цен, так как они в скрытой форме присутствуют в ценах на все вещи, которые
мы приобретаем, однако эта мысль, хотя и правильная, до сих пор не получила
действительного признания. 9 биллионов долларов внутреннего долга США дают
при 10% 900 миллиардов долларов, оплачиваемые за счет повышения цен, что
точно соответствует 4%-ному повышению цен, которое "эксперты" называют
инфляцией. Я всегда рассматривал проценты и сложные проценты как невидимую
машину разрушения, которая как раз сейчас работает особенно усердно. Мы
должны попытаться освободиться от всего этого бессмысленного финансового
безумия.

За последние 33 года частная и общественная задолженность выросла в США
на 1000%, при этом большая часть приходится на частных заемщиков.
Правительство использовало все средства, чтобы постоянно подстегивать этот
рост: гарантии при размещении процентов, дотирование ипотечных ставок,
низкие первые взносы при покупке недвижимости и товаров народного
потребления, облегчение условий при предоставлении кредитов, преимущества в
налогообложении, вторичные рынки, страхование платежей и т.д. Вследствие
быстрого экономического роста, следующего за экспоненциальным ростом денег,
социальные последствия некоторое время остаются незаметными. Порочный круг,
который тоже крутится все быстрее, называется так: больше инфляции, больше
социальной несправедливости и все более разрушительное воздействие на
окружающую среду. Итак, многие факторы свидетельствуют в пользу замены
данного разрушительного финансового процентного механизма на другие средства
обеспечения денежного обращения.

Проценты, однако, являются не единственным фактором, вызывающим
инфляцию. Истощение сырьевых ресурсов (как но времена нефтяного кризиса),
непомерные расходы на вооружение или войны (например, в странах Ближнего
Востока) могут также приводить к усилению инфляционных тенденций. Однако в
обычных условиях при проведении эмиссионным банком разумной политики в
области денежной системы, отказ от процентов как средства обеспечения
обращения денег привел бы к устранению важного фактора постоянной инфляции.

ГЛАВА 2. КАК СОЗДАТЬ ЭКОНОМИКУ БЕЗ ПРОЦЕНТОВ И ИНФЛЯЦИИ

В конце ХIХ века Сильвио Гезель, преуспевающий коммерсант, работавший в
Германии и Аргентине, заметил, что иногда его товары продавались быстро и за
хорошую цену, а в другое время продавались медленно, с тенденцией к снижению
цен. Он начал размышлять об этом и искать причины такого хода событий и
быстро понял, что такие подъемы и спады мало зависят от спроса на его товары
или их качества, а почти исключительно - от цены денег на денежном рынке.
Гезель начал следить за такими колебаниями и скоро пришел к выводу, что
люди покупали тогда, когда процентные ставки были низкими и не покупали
тогда, когда они были высоки. Причина того, что денег было то меньше, то
больше, заключалась в желании или нежелании обладателей денег давать их под
проценты. Если они могли получить меньше 2,5%, преобладающей становилась
тенденция к тому, чтобы оставлять деньги у себя, что приводило к уменьшению
объемов капиталовложений, приводившего, в свою очередь, к банкротству фирм и
уменьшению количества рабочих мест. Если через некоторое время вновь
отмечалась готовность людей платить больше процентов за получаемые деньги,
они снова охотно предоставлялись. Таким образом начинался новый
экономический цикл. В его начале процентные ставки и цены на товары были
высокими, затем, с постепенным увеличением товарной и ускоренным увеличением
денежной массы, процентные ставки снова снижались и, наконец, снова
приводили к "забастовке" капитала.
Сильвио Гезель объяснял этот феномен тем, что в отличие от всех других
товаров и услуг деньги можно оставлять у себя практически без затрат. Если у
одного человека есть корзина яблок, а у другого есть деньги, то владелец
яблок будет вынужден продать их уже через короткий срок, чтобы не потерять
свой товар. А обладатель денег может подождать, пока цена не придет в
соответствие с его представлениями. Его деньги не требуют "складских
расходов". а наоборот, дают "выгоду ликвидности", т.е., имея в кармане или
на счете в банке деньги, можно ожидать того, когда наступит удобный момент
или цена снизится до такого уровня, когда товар выгодно купить.
Сильвио Гезель делает вывод: если бы мы смогли создать денежную
систему, в которой деньги, как и все другие товары и услуги, требуют
складских расходов (при этом в основу таких складских расходов следовало бы
заложить в среднем 5% годовых, что в точности соответствовало бы тем
процентам, которые платились в ходе истории за деньги), экономика была бы
освобождена от подъемов и спадов в результате спекуляции деньгами. Он
предложил создать в рамках этой денежной системы такие условия, чтобы деньги
при этом "ржавели", т.е. облагались бы платой за пользование.

ПЛАТА ЗА ОБРАЩЕНИЕ ЗАМЕНЯЕТ ПРОЦЕНТЫ

В 1890 году Сильвио Гезель сформулировал идею "естественного
экономического порядка"(*6), обеспечивающего обращение денег, при котором
деньги становятся государственной услугой, за которую люди отчисляют плату
за пользование. Вместо того, чтобы платить проценты тем, у кого больше
денег, чем им нужно, люди - для того, чтобы вернуть деньги в оборот, должны
были бы платить небольшую сумму за изъятие денег из циркуляции.
Эта плата идет на пользу не отдельным индивидуумам, а всем. (БВП)
Для того, чтобы сделать эту мысль более понятной, можно сравнить деньги
с железнодорожным вагоном, который, как и деньги, облегчает товарообмен.
Само собой разумеется, что железнодорожная компания не платит премию
(проценты) тому, кто пользуется вагоном за его разгрузку; обеспечивающую его
дальнейшее использование, но пользователь платит небольшую "плату за
простой", если не обеспечил разгрузку вагонов. Это в принципе все, что нам
следовало бы сделать с деньгами, чтобы исключить негативное воздействие
процентов. Каждый пользователь отчисляет небольшую "плату за постановку на
стоянку", если задерживает деньги дольше, чем это необходимо в целях обмена.
Если сегодня проценты являются выражением частной прибыли, то плата за
пользование деньгами стала бы выражением прибыли общественной. Плату
следовало бы снова пускать в денежный оборот для поддержания равновесия
между объемом денежного обращения и объемом экономической активности. Она
стала бы источником общественного дохода, предназначенного для покрытия
затрат эмиссионного банка и расходов при обмене денег. Излишки поступали бы,
как это происходит и сегодня, в Федеральное казначейство и могли бы
направляться на целевое погашение долгов. Такое изменение, каким бы простым
оно ни показалось, является решением многих социальных проблем, вызванных в
прошлом и настоящем действием процентов и сложных процентов.
Сильвио Гезель назвал эти деньги, свободные от процентов, "свободными
деньгами". Дитер Зур ввел за последние годы обозначение "нейтральные
деньги", так как они служат всем и не дают никому односторонних преимуществ,
как это происходит в современной денежной системе. Я также хотела бы в
дальнейшем пользоваться понятием "нейтральные деньги", когда речь идет о
беспроцентном средстве обмена с получением платы за пользование. В
нижеследующем историческом обзоре я буду использовать обозначения,
употреблявшиеся в соответствующую эпоху.
Технический аспект вышеназванной денежной реформы будет описан в двух
последующих разделах.
Предвестник

Re: Иная экономика

Сообщение Предвестник »

ПЕРВЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ С БЕСПРОЦЕНТНЫМИ ДЕНЬГАМИ

В 30-х годах нашего столетия последователи теории Гезеля, теории
свободной экономики, провели с беспроцентными деньгами несколько
экспериментов, доказавших правильность этой мысли. В Австрии, Франции,
Германии, Испании, Швейцарии и США предпринимались попытки внедрения
свободных денег для устранения безработицы. Наиболее успешным оказался
эксперимент в австрийском городе Вергль.(*7)
В Вергле, имевшем тогда население 3000 человек, идея денежной реформы
овладела умами в 1932-1933 гг. Бургомистр города убедил коммерсантов и
управленческий персонал в том, что никто ничего не потеряет, а наоборот,
много приобретет за счет эксперимента с деньгами в той форме, как это
изложено в книге Сильвио Гезеля "Естественный экономический порядок".
Горожане выразили согласие, магистрат выпустил 5000 "свободных
шиллингов" (т.е. беспроцентных шиллингов), которые были покрыты такой же
суммой обычных австрийских шиллингов в банке. В городе был построен мост,
улучшено состояние дорог, увеличились капиталовложения в общественные
службы. Этими деньгами оплачивались зарплаты и материалы, торговцы и
предприниматели принимали их в качестве оплаты.
Плата за пользование этими деньгами составляла ежемесячно 1%, т.е. 12%
в год. Вноситься она должна была тем, кто имел банкноту в конце месяца.
Плата вносилась в форме марки с номиналом 1% от стоимости банкноты,
приклеивавшейся на обратной стороне банкноты. Без такой марки банкнота была
недействительна. Такая небольшая плата привела к тому, что любой человек,
получавший свободные шиллинги в качестве оплаты, старался их как можно
быстрее потратить, прежде чем перейти к оплате своими обычными деньгами.
Жители Вергля даже свои налоги оплачивали заранее, чтобы избежать внесения
платы за пользование деньгами. В течение года 5000 свободных шиллингов были
в обращении 46З раза, было произведено товаров и услуг на сумму около
2З00000 шиллингов (5000 х 46З). Обычный шиллинг за это время был в обращении
всего 21З раз.(*8)
Именно в это время, когда многие страны Европы вынуждены были бороться
с растущей безработицей, уровень безработицы в Вергле снизился за год на
25%. Полученная магистратом плата, обеспечившая быстрый переход денег из
одних рук в другие, составила всего 12% от 5000 свободных шиллингов = 600
свободных шиллингов. Они были израсходованы на общественные нужды, т.е. на
благо общины, а не на обогащение отдельных ее членов.
Когда более З00 общин в Австрии заинтересовались данной моделью,
Национальный банк Австрии усмотрел в этом угрозу своей монополии. Он
вмешался в дела магистрата и запретил печатание свободных местных денег.
Несмотря на то, что спор длился очень долго и рассматривался даже в высших
судебных инстанциях Австрии, ни Верглю, ни другим европейским общинам не
удалось повторить этот эксперимент.
В книге Зура "Capitalism at its best"(*9) имеется упоминание Корсена о
попытке осуществления концепции Гезеля в рамках "Stampscriр Movement"
("Движения за деньги-марки") в 193З году в США. В это время более 100 общин
США, в том числе несколько крупных городов, планировали введение денег,
которые должны были функционировать аналогично "свободным деньгам" Вергля.
Министерство труда, министерство внутренних дел и министерство экономики в
Вашингтоне занимались этими вопросами, и, хотя никто из них не был против,
они не в состоянии были дать необходимое разрешение. Наконец Дин Ачесон,
ставший впоследствии государственным секретарем, спросил советника
правительства по экономике профессора Рассела Спрага, преподававшего в
Гарвардском университете, его мнение по данному вопросу. Корсен вспоминает о
своей встрече с ним, которая прошла очень сердечно, как профессор Спраг
заявил, что в принципе не имеет ничего против выпуска денег-марок в целях
создания новых рабочих мест. Однако он заметил, что предложение выходит
далеко за эти рамки: это явилось бы мероприятием по полному изменению
структуры американской денежной системы и он не имеет полномочий давать
согласие на проведение таких глобальных изменений. Таким образом, движение
"За деньги-марки", являвшееся проектом модели, которая, вероятно,
действительно привела бы к реформе денег, сошло на нет.(*10)
Президент Рузвельт отдал 4 марта 1933 года распоряжение о временном
прекращении работы банков и запрещении дальнейшего выпуска вспомогательной
валюты. В заключение Корсен делает следующий вывод, ставший результатом его
интенсивной работы по данному вопросу:
"В целом можно сказать, что технические сложности в деле обеспечения
стабильности денег очень незначительны по сравнению с отсутствием понимания
самой проблемы. До тех пор, пока не будет преодолена иллюзия о роли денег,
практически невозможно будет собрать необходимую политическую силу воли для
обеспечения этой стабильности".(*11)


ПОПЫТКИ РЕШЕНИЯ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

Согласно предложению ишито Отани (*12), техническая сторона проблемы,
т.е. "плата за изъятие из циркуляции", может быть разрешена гораздо более
просто, чем раньше -- в соответствии с современным образом платежей.
90% того, что мы называем сегодня "деньгами", в действительности
являются числами в компьютере. Поэтому в рамках общепринятой в настоящее
время системы расчетов платы за пользование после введения нейтральными
деньгами может взыматься очень простым путем. Денежные вклады на счетах,
находящиеся в распоряжении владельца в любое время, могли бы облагаться
ежемесячной платой в размере, например, 0,5%, т.е. 6% в год. Каждый человек,
имеющий на своем счете больше нейтральных денег, чем ему требуется на
расходы в текущем месяце, перевел бы разницу во избежание потерь на свой
счет в сбербанке, где они не облагаются платой.
Хотя нейтральные деньги и не будут приносить своему владельцу проценты,
однако они сохранят свою стабильную стоимость. (Как только проценты на
деньги исчезнут, инфляция будет не нужна, см. главу 1). Кто получает кредит,
тоже не платит процентов, а только премию за риск и плату за администрацию
кредита, которые и сейчас включаются в любой банковский кредит. Последние
составляют от 1,5 до 2,5% от обычных кредитных издержек. Таким образом,
практически изменится очень немногое.
Банки продолжали бы функционировать как и прежде, с той только
разницей, что они были бы больше заинтересованы в даче кредитов, поскольку
они тоже были бы подвержены действию механизма оплаты за деньги, изъятые из
циркуляции.
Для обеспечения равновесия между сбережениями и кредитами в банке,
возможно, будет необходимость введения корректирующего процента в размере
+-1%. Таким образом, если в банке на сберегательных счетах находится больше
денег, чем ему требуется, то он должен платить государству 1%. Если же у
банка появятся затруднения с платежеспособностью, то он может получить
соответствующую сумму.
В этом случае плата за деньги являлась бы временным механизмом
регулирования в отличие от сегодняшних процентов, которые являются
механизмом перераспределения богатства.
Основой этой реформы должна являться довольно точная подгонка
количества циркулирующих денег к той сумме, которая необходима для
проведения всех коммерческих сделок. Когда количество произведенных денег
покроет необходимость их при заключении всех сделок, то больше денег не
нужно будет производить. Это означает, что новые деньги теперь будут
следовать модели "естественного" роста (рис. 1, кривая "а"), а не
экспоненциального. Другой технический аспект введения такой денежной реформы
заключается в предупреждении накопительства денег.
Накопление наличных купюр новых денег можно предотвратить более
элегантным способом, чем с помощью наклеивания марок на обратную сторону
банкнот. Можно было бы, например, печатать банкноты сериями с различной
цветной маркировкой и разных размеров; одна из серий раз или два в год без
предварительного объявления могла бы изыматься из обращения. Для государства
эти затраты не превысили бы расходы, связанные с заменой старых изношенных
банкнот на новые, как это принято сейчас. Как показал опыт из Австрии и
Америки, политический аспект реформы является решающим по отношению к
техническому аспекту. К этому мы вернемся в главе З.
Вышеописанная денежная реформа, проводимая в широком масштабе, должна
сопровождаться земельной и налоговой реформой. Без земельной реформы
избыточные деньги привлекли бы внимание спекулянтов землей. Налоговая
реформа необходима для контроля серьезных экологических последствий, которые
могут быть результатом экономического бума при введении денег, свободных от
процентов.




НЕОБХОДИМОСТЬ ЗЕМЕЛЬНОЙ РЕФОРМЫ

Деньги и земля жизненно необходимы для каждого из нас. Едим-ли мы, спим
или работаем, все это происходит на земле. Поэтому земля и почва, как и
воздух и вода, должны принадлежать всем. Индейцы Северной Америки говорили:
"Земля - Наша Мать, мы не можем делить и продавать ее". Земля должна
принадлежать обществу и сдаваться в аренду тем, кто ее обрабатывает. Так и
было принято во многих европейских странах до введения в позднем
средневековье римского права, которое закрепило частную собственность на
землю.
Сегодня в мире существуют две принципиально различные системы:

-- частная собственность и частное землепользование в капиталистических
странах;
-- общественная собственность й общественное землепользование в
коммунистических странах.

На рис. 7 показано, как в капиталистических странах большинство
населения оплачивает высокие прибыли земельных спекулянтов. Здесь земля
концентрируется в руках все меньшего количества людей. Это также является
препятствием для удовлетворения коренных прав людей по приемлемым ценам.
В коммунистических странах основная проблема лежит, напротив, в
плоскости неэффективного использования земли.
В Западной Германии 20% населения владеют 70% земли. В Бразилии и
других капиталистических странах третьего мира землевладельцы зачастую
составляют только 2-З% населения. Проблемой в капиталистических странах
поэтому является частная собственность на землю.
В России, где земля находится в общественной собственности и
пользовании, более 60% всех продуктов питания производятся на тех 4%,
которые находятся в частном пользовании. Таким образом, здесь проблема
заключается в общественном землепользовании.
Поэтому сочетание общественного владения землей и частного ею
пользования является наиболее удачным решением для достижения социальной
справедливости и развития частной инициативы.
Именно такие предложения были выдвинуты в I879 г. Генри Джорджем,(*13)
в 1904 г. Сильвио Гезелем,(*14) а в 198Iг. - ишито Отани.(*15)
Зная катастрофические последствия экспроприации земельной собственности
в коммунистических странах, ни одна западная страна не решится более на
смену формы собственности без возмещения ущерба. Хотя римское право,-
закрепившее около З00 лет тому назад частную собственность на землю в
странах запада, первоначально было навязано народам этих стран
завоевателями, получившие от этого первоначальную выгоду землевладельцы
давно уже ушли в небытие. Сегодняшние собственники либо купили принадлежащую
им землю, либо законно получили ее в наследство. Поэтому для того, чтобы
восторжествовала справедливость, им необходимо выплатить компенсацию. Однако
общины смогут сделать это лишь в том случае, если получат дополнительные
средства. На длительную перспективу общины могли бы, например, взимать со
всей земли годовой сбор в размере З% от ее стоимости. Эти средства позволили
бы им приобрести предназначенную на продажу землю. Таким образом, через
определенное время, теоретически через 33 года, при З%-ном сборе и наличии
нейтральных денег, община смогла бы получить свою землю и сдавать ее затем в
аренду частным пользователям.
В качестве альтернативы землевладельцам можно было бы предоставить
возможность вместо уплаты З%-ного сбора продать принадлежащую им землю
общине по истечении 33 лет. После этого они и дальше имели бы право на
пользование землей в рамках наследственной аренды. Однако тогда они бы
платили общине налог в размере 3% от актуальной стоимости земли.
Дифференциация данного налога могла бы осуществляться в соответствии с
социальными или экологическими требованиями.
Следствием такой реформы стало бы немедленное прекращение спекуляции
землей. Большая часть земли, которая находится сейчас в частном владении и
не используется, была бы предложена на рынке во избежание прогрессивных
потерь при падении ее стоимости. Чем больше земли высвобождалось бы таким
образом, тем значительнее снижалась бы на нее цена и тем больше людей имели
бы возможность продуктивно ее использовать. Особенно значительный эффект
может быть получен в развивающихся странах 3а счет увеличения объемов
производства продуктов питания. Постоянно снижающееся относительно прироста
населения производство сельхозпродукции вызвано не отсталостью агротехники,
а недостатком земли для мелких сельскохозяйственных предприятий.
Арендаторы могли бы иметь в рамках этой новой системы все преимущества
нынешней системы наследованной аренды: они могли бы пользоваться своими
земельными владениями в рамках местного планирования, могли бы вести на них
строительство, продавать свои строения -- или отдавать их своим потомкам в
наследство. Они могли бы сдавать их внаем третьим лицам, пока сами платят
арендную плату. Точная сумма арендной платы должна устанавливаться путем
проведения открытых конкурсов, аукционов или других форм реализации, что
позволило бы исключить неэффективность планового хозяйства или
бюрократические препоны.

В длительной перспективе такое изменение позволило бы снять огромный
балласт с плеч трудящихся, которые в конечном счете всегда и всюду
оплачивают прибыль спекулянтов. А земля во все времена была предметом
спекуляции. Поэтому реалистическое изменение в сторону
социально-ответственного решения проблемы должно в корне прекратить
спекуляцию землей и деньгами.
Предложенное решение опять-таки направлено не на то, чтобы наказать
тех, кто извлекает выгоду из существующей системы, но медленно и верно
устранить предпосылки такого положения, когда небольшое число людей имеет
огромные преимущества, а большинство должно за это платить. На рис. 7
показано, что с 1950 г. среднее рабочее время, необходимое для приобретения
в собственность земельного участка, примерно утроилось.
Страны, имеющие прогрессивное конституционное устройство, не имели бы
сложностей с правовой точки зрения при осуществлении таких изменений.
Основной закон ФРГ, например, дает определение земли, как частности,
требующей социальной ответственности, а в статье 15 записано: "Земля,
природные богатства и средства производства могут передаваться в общинную
собственность или другие формы коллективной собственности с применением
закона, определяющего вид и размер компенсации".

НЕОБХОДИМОСТЬ НАЛОГОВОЙ РЕФОРМЫ

По оценкам, от половины до двух третей объема современного валового
национального продукта Западной Германии может быть определена как
экологически опасная.(*16) Предполагаемая реформа денежной и
земельно-правовой системы освободила бы путь для повышения уровня
производства и занятости. Для того, чтобы при этом соблюдался принцип
экологической приемлемости, налоговое законодательство должно быть изменено
в двух направлениях:

1) Вместо подоходных налогов - налоги на товары.

2) Экологические издержки на производство товаров должны учитываться
при исчислении налогов на них.

Герман Ляйстнер(*17) в своей книге "Экологическая экономика" указывает
на то, что подоходные налоги приводят к такому удорожанию человеческого
труда, что предпринимателям выгодно заменить людей на механизмы.
Бессмысленное, не учитывающее действительных потребностей людей массовое
производство приводит к истощению ценных невосполнимых ресурсов. Если бы
вместо этого было бы введено налогообложение изделий с учетом экологических
издержек производства, цены на изделия повысились бы. Однако в совокупности
со значительно меньшей теперь стоимостью рабочей силы это снизило бы уровень
мотивации, побуждающей предпринимателей к дальнейшей автоматизации
производства и позволило бы увеличить занятость. Все большее число людей
получило бы работу.
Сейчас общество платит при замене человека машиной вдвойне. Во-первых,
оно теряет подоходный налог - доходы машины налогом не облагаются, а
во-вторых, -- платит уволенному рабочему пособие по безработице. Для того,
чтобы избежать уплаты подоходного налога, многие предпочитают заниматься
"левой" работой. Без обложения налогами доходов эта теневая экономика стала
бы легальной.
Существующий сейчас материальный стандарт не снизился бы вследствие
того, что повышение цен в ходе реформы компенсировалось бы отменой обложения
налогом доходов. В длительной перспективе это обусловило бы изменение
отношения к потреблению в сторону большей экологической целесообразности.
Покупка нового автомобиля или велосипеда обдумывалась бы дважды, так как это
стоило бы гораздо дороже, чем отремонтировать старый.
Такое изменение основ налогообложения могло бы вводиться постепенно и
имело бы смысл даже без проведения денежной и земельной реформы. Это стало
бы действенной поддержкой тех требований и предложений, которые экологи
внесли за последние годы. Комбинированное проведение этой реформы с обеими
вышеназванными позволило бы устранить многие из проблем экологии, исключило
бы необходимость проведения ряда "экологических мероприятий" и также
способствовало бы решению проблемы безработицы.

ГЛАВА 3. КТО ВЫИГРЫВАЕТ ОТ ВВЕДЕНИЯ ДЕНЕГ БЕЗ ПРОЦЕНТОВ И ИНФЛЯЦИИ?

Порыв к индивидуальным и социальным переменам вытекает, кажется, из
трех принципиально различных побудительных мотивов:

-- потому, что катастрофа в результате определенного образа поведения
уже произошла: цель -- предотвратить еще одну катастрофу;
-- потому, что катастрофа, зависящая от определенного образа поведения,
может произойти; цель -- предотвратить катастрофу;
-- потому, что другой образ поведения кажется более целесообразным для
достижения желаемой цели.

Предложенное в предыдущей главе изменение денежной системы могло бы
быть результатом любого или двух мотивов, а также всех трех вместе взятых.
В прошлом сходный с ростом раковых клеток прирост денег и, таким
образом, власти в руках все меньшей группы людей "разрешался" путем
общественных революций, войн или экономических катастроф. Сегодня такие
решения уже неприемлемы. С одной стороны, наличие потенциала многократного
глобального разрушения делает неприемлемым насильственное решение, с другой
стороны, все страны находятся в невиданной ранее экономической зависимости
друг от друга. Мы просто вынуждены найти новое решение, если хотим выжить и
избежать войн, социальных революций и экономических крахов.
По мнению многих экономистов и банкиров, биржевой крах в 1987 г., когда
за несколько дней потери составили 1,5 триллиона долларов -- это легкая рябь
по сравнению с ураганом, который нас ожидает в случае повторения всемирной
экономической депрессии в ближайшие годы, если мы не сможем коренным образом
изменить существующую систему.(*18) Перестройка денежной системы сейчас даст
нам возможность избежать катастрофы. Понятно нам или нет что любая кривая
экспоненциального роста неизменно приводит к саморазрушению выгоды новой
денежной системы для создания социальной справедливости и экологического
равновесия, настолько очевидны, что мы должны выбрать эту систему, поскольку
это разрешение проблемы лучше, чем настоящее. Во всяком случае, основная
проблема во всеобщем процессе трансформации заключается не столько в том,
что мы предпочитаем настаивать на сохранении старой ситуации или в том, что
мы не видим преимуществ нашей новой цели или пути, а в том, мам проделать
путь отсюда туда, с одной трапеции на другую, без риска потерять при этом
жизнь?
Для того, чтобы облегчить ответ на этот вопрос, я хочу попытаться
показать, как трансформация денежной системы будет служить целям различных
общественных групп: богатых и бедных, членов правительства и простых людей,
большинства и меньшинств, промышленников и "зеленых", людей материальной и
духовной ориентации.
Интересный факт, выявляющийся при этом, это то, что -- в данной
специальной исторической ситуации, при этом кризисном положении, которое мы
сами создали, -- "ее выиграли бы на новой денежной системе. Мы все выиграем,
если мы сейчас введем необходимые перемены.
Китайцы, как заметил Фритьоф Капра, всегда лучше понимали динамику
перемен, чем люди Запада. Кризис для них -- это только один из аспектов
перемен. Китайский символ кризиса "wej-ji", состоит из двух знаков:
"опасность" и "шанс".(19*)

СТРАНА ИЛИ РЕГИОН, НАЧАВШИЕ ПРОВЕДЕНИЕ ДЕНЕЖНОЙ РЕФОРМЫ

Если мы не ошиблись до тех пор в проводимом нами анализе, то
предлагаемое решение в целом имеет следующие преимущества:

-- прекращение инфляции и вызываемого действием процентов
перераспределения доходов;
-- снижение уровня безработицы;
-- большая социальная справедливость;
-- снижение на З0-50% цен на товары и услуги;
-- вначале -- очень высокая конъюнктура;
-- в дальнейшем -- возникновение стабильной, качественно
ориентированной экономики.

Если процентные ставки на капиталовложения и в производстве исчезнут,
снизятся не только цены на товары и услуги в стране или регионе, вводящем
систему нейтральных денег. Весьма положительное воздействие будет оказано
также и на национальный и мировой рынок. Не имеет значения, насколько высоки
или низки актуальные проценты, товары и услуги могут продаваться гораздо
дешевле. Это вызовет быстрый экономический бум в районах, первыми начавших
денежную реформу. Во избежание нагрузки на окружающую среду, помимо
вышеназванной налоговой реформы, мы имеем следующую возможность: многие
изделия и услуги, которые сейчас не могут конкурировать по рентабельности с
денежными инвестициями на рынке денег, неожиданно могут стать реальностью.
Среди ним было бы много экологически чистых продуктов, социальных проектов и
произведения художественного творчества, которые смогли бы осуществиться,
если бы им удалось "пробиться", так как они удовлетворяют человеческим
потребностям. Возникнет в большей степени диверсифицированное и стабильное
народное хозяйство, которое перестанет быть угрозой для окружающей среды.
Расцвет экономики приведет к увеличению занятости, снижению расходов на
социальные гарантии безработным, исчезновению бюрократии и уменьшению
налогового бремени.
При испытании новой системы в каком-либо регионе (как, например, это
было в Вергле) две денежные системы могут существовать параллельно.
Нейтральные деньги будут использоваться для обмена товаров и услуг,
производимых в данном регионе. Обычными деньгами будет и далее оплачиваться
все, что будет закупаться за пределами "испытательного региона". На
переходный период вводятся определенные правила обмена с твердым курсом 1:1.
Жизнедеятельность региона осуществляется по аналогии с зонами свободной
торговли. где производство и торговля налогами не облагаются.
По правилу Гресхема, "плохие" деньги вытесняют "хорошие". В
соответствии с этой классификацией нейтральные деньги -- "плохие", так как в
противоположность сегодняшним деньгам они облагаются платой за пользование.
При любой возможности люди будут стараться осуществлять оплату плохими
деньгами, а хорошие оставлять при себе. Таким образом, нейтральные деньги
использовались бы как можно более часто, а именно эта цель и должна быть
достигнута. Старые деньги остаются у людей и используются только тогда,
когда это неизбежно. Если мы вводим предлагаемую систему нейтральных денег в
рамках эксперимента сначала только в одном регионе, это может быть
осуществлено в режиме сосуществования с современной денежной системой, пока
не будет доказана большая полезность первой.
При распространении эксперимента на всю страну внешняя торговля не
претерпевает изменений. Как и ранее, будут существовать валютные курсы,
однако нейтральные деньги будут в среднем иметь более высокие курсовые цены,
так как они не подвержены инфляции. Поэтому инвестиции в нейтральных деньгах
могли бы стать вполне привлекательными в сравнении с подверженными
колебаниям валютами (например, долларом).
Предвестник

Re: Иная экономика

Сообщение Предвестник »

ПРАВИТЕЛЬСТВА, ПОЛИТИКИ, ВЛАДЕЛЬЦЫ БАНКОВ И
ЭКОНОМИСТЫ

В большинстве стран монополия на выпуск денег принадлежит центральному
правительству. Поэтому официальное испытание новой денежной системы, если
сюда включаются и наличные деньги, должно быть одобрено и поддержано
правительством.
Очевидно, что попытка введения беспроцентных денег имеет колоссальное
политическое значение. Оно требует от представителей правящей верхушки
мужества признать тот факт, что они так долго терпели эту в высшей степени
несправедливую систему. С другой стороны большинству людей действительно
очень трудно понять. почему деньги лучше обложить "платой", чем допускать
оплату процентов. Это также трудно понять, как то, что Солнце не вращается
вокруг Земли, а Земля -- вокруг Солнца. Мы понимаем, что это так, но нам
очень трудно это себе представить.
В настоящее время правительства. политики, банки и экономическая
система объявляются ответственными за возникновение большинства проблем,
вызванных основополагающими изъянами денежной системы. Их ответные действия:
борьба со следствиями и половинчатые решения, например, частичное
освобождение от долгов, конверсия долгов, временные безвозвратные ссуды в
целях снижения социальной напряженности.
Во время предвыборных кампаний регулярно звучат обещания бороться с
инфляцией, улучшать социальные институты и поддерживать мероприятия по
улучшению экологической обстановки. В условиях сегодняшней денежной системы
осуществить все это в комплексе невозможно.
В действительности все ведут борьбу "спиной к стене". Вместо улучшения
ситуация ухудшается по мере приближения к участку ускоренного роста кривой
экспоненциального роста. Вместо улучшения социальной и экономической
ситуации бюджетные расходы на эти цели в первую очередь попадают под
сокращение. И консервативные и прогрессивно настроенные политики практически
имеют очень небольшие возможности для проведения действенных реформ в рамках
существующей системы.
Одним из немногих политиков в Германии, которые не только знают об
этом, но и пытаются осуществить изменение денежной политики, является Клаус
фон Донаньи, в течение многих лет занимающий пост бургомистра Гамбурга. В
своем заявлении от 23 февраля 1983 г. он подчеркнул: "Если мы допустим
дальнейшее увеличение общественной задолженности в будущем в рамках страны,
земель и общин, как это происходит сейчас, то даже при дальнейшем снижении
процентных ставок, мы не только упустим возможность маневра для
осуществления дополнительных мер, но и вообще потеряем способность проводить
прежнюю политику" ... "Увеличение объема финансирования бюджетных кредитов в
первую очередь приводит в настоящий момент к возникновению двух проблем: с
одной стороны бюджетная задолженность в будущем по процентам и платежам, с
другой стороны -- нежелательные последствия перераспределения денег, которое
непременно будет происходить в пользу обладателей денежных капиталов".
Поэтому он предлагает эмиссионному банку предоставлять федеральным органам и
землям кредиты без процентов и платежей для осуществления социальных и
экологических проектов без экономически бессмысленной и неприемлемой
бюджетной задолженности в будущем.

На рис. 8 показано, насколько тесно в рамках широко разветвленной и
диверсифицированной экономики каждая область деятельности связана со
смежными. Сокращения в одной из них неизбежно влекут за собой изменения в
системе как едином целом. Если происходит рост государственной задолженности
или повышение процентных ставок, то происходит приток денег к тем, чье
состояние вложено в деньги. Вместе с тем трудовая часть населения теряет
деньги, необходимые для удовлетворения потребностей. Это, в свою очередь,
оказывает воздействие на рынок рабочей силы, налоговые поступления и
экологию. Государство с высоким уровнем задолженности, направленной на
компенсирование снижения доходов, неизбежно столкнется с усилением "цепочки
проблем". Система нейтральных денег, напротив, могла бы обеспечить снижение
уровня государственной задолженности, противодействовать дальнейшей
концентрации денег вследствие действия процентного механизма и обеспечить
стабильный обмен товаров и услуг на свободном рынке.
Если ситуация в высокоразвитых странах нам кажется трудной, то обратим
наш взор на страны третьего мира, которые больше всего страдают от действия
современной денежной системы. С одной стороны банки Германии и США
увеличивают свои резервные фонды, готовясь к финансовому банкротству своих
должников в развивающихся странах, с другой стороны именно промышленно --
развитые страны осуществляют импорт капитала из развивающихся стран, а не
наоборот. Для погашения старых кредитов предоставляются новые кредиты, и это
лишь затягивает и усиливает международный кризис задолженности.
Необходимость немедленного изменения этой тенденции недвусмысленно
сформулирована в отчете Всемирной комиссии ООН по окружающей среде и
развитию под заголовком "Наше совместное будущее". В нем подтверждается тот
факт, что кризисные явления в экономике и экологии с их кажущейся
независимостью друг от друга на самом деле тесно связаны. "Экология и
экономика все более переплетаются на местном, региональном, национальном и
глобальном уровне в единую причинно-следственную систему... Долги, которые
невозможно выплатить, заставляют африканские страны, чьи экспортные
поступления зависят от продажи сырья, хищнически использовать очень
подверженные эрозии земельные угодья. которые превращаются в пустыни. Основы
экономики в других развивающихся регионах мира подвержены тем же болезням
как вследствие принятия ошибочных решений на местном уровне, так и в
результате функционирования механизма международной экономической системы.
Вследствие "латиноамериканского долгового кризиса" природные богатства этого
региона используются не в целях его развития, а для погашения обязательств
перед иностранными кредиторами. Такой подход к проблеме задолженности
недальновиден с точки зрения экономики, политики и экологии. Население
относительно бедных стран вынуждено мириться с растущей нищетой, в то время
как экспорт истощающихся ресурсов все возрастает. Усиливающееся неравенство
является самой значительной "экологической проблемой" Земли. Вместе с тем
это самая значительная "проблема развития".(*20)
Как считает Альфред Херрхаузен, являвшийся до 1989 г. членом правления
и спикером Немецкого банка, "структура и масштабы проблемы выходят за рамки
традиционного технического решения проблемы".(*21) Те, кто ответствен за
нынешнюю денежную систему, знают, что так не может долго продолжаться,
однако они или не знают ей альтернативы, или ничего не хотят о ней знать.
Специалисты в области банковского дела, с которыми я беседовала,
признавались, что ранее ничего не слышали о существовании альтернативы
современной денежной системе. После того, как я излагала ее сущность,
нередко высказывалось опасение, что гласное обсуждение этой проблемы может
быть опасно для их дальнейшей деятельности в этом качестве.
Рис. 9 объясняет боязнь дальнейшего обсуждения этой проблемы в
банковских кругах. В период с 1950 по 1985 гг. валовой национальный продукт
вырос в ФРГ в 18 раз, задолженность -- в 51 раз, а объем банковских операций
-- в 83 раза. Это означает, что банки получили несообразно большую часть
национального богатства. Это является результатом сделок с колеблющимися
процентными ставками, а также возрастанием объемов спекуляции деньгами и
валютой, вызвавшей стремительный рост платы брокерам.
До тех пор, пока банки не будут учитывать в своих планах перспективы
долгосрочного развития, они не будут заинтересованы в открытой дискуссии по
способам функционирования процентной системы. Сейчас они стараются скорее
завуалировать проблему. На рис. 10 представлены примеры обычной
дезориентирующей рекламы, публикуемой в газетах и журналах всего мира.
Деньги должны "расти", "увеличиваться", "приумножаться" -так уверяют нас
банки. Еще чаще они стараются очаровать людей представлением о том, что
деньги могут на них "работать". Но кто видел когда-нибудь, чтобы деньги
работали? Работа всегда выполняется человеком, им самим или с использованием
машин.
Такая реклама скрывает тот факт, что каждая марка или доллар,
получаемые по банковским вкладам, сначала была создана другим человеком,
чтобы потом перейти в собственность другого, у которого денег больше, чем
ему нужно. Другими словами: люди, продающие свою рабочую силу, становятся
тем беднее, чем больше увеличиваются доходы от денежных состояний. В этом и
заключается вся тайна "работающих" денег, а банки очень усердно стараются
предотвратить рассмотрение проблемы в этом ракурсе.

Накопленный мной опыт говорит о том, что боятся этих дискуссий именно
те, кто имеет соответствующие знания, позволяющие пенять эту проблему и
увидеть возможность ее решения, то есть экономисты во многих странах мира,
которые опасаются получить ярлык "радикалов". А они могли бы путем поддержки
идеи беспроцентных денег (по латыни -- радикс) попытаться обратиться к
фактическим корням одной из самых насущных проблем мировой экономики. Вместо
этого Гезель и его концепция "естественного экономического устройства"
рассматриваются в экономических науках только как одна из многих неудавшихся
в историческом масштабе попыток реформирования. Однако некоторые выдающиеся
личности нашего столетия, например, Альберт Эйнштейн, Джон Мейнард Кейнс и
Эзра Паунд, смогли разглядеть значение предложений Гезеля по реформированию
денежной системы. Кейнс еще в 1936 г. выразил мнение, что "будущее большему
научится у Гезеля, чем у Маркса".(*22) Но это будущее еще не началось. Хотя
специалисты в области банковского дела и экономисты не должны быть слишком
дальнозоркими, чтобы понять, что плата за пользование в рамках новой
денежной системы позволит им решить основную дилемму, с которой они бьются
уже не один десяток лет. Специалист по истории экономики Джон Л. Кинг пишет
о значении работы экономистов: "Перемалывание цифр и компьютерные формулы
оказались всего лишь пустыми играми и, таким образом, все экономические
прогнозы стали совершенно неверными".(*23)

По моим наблюдениям, экономисты -- в отличие от большинства инженеров
-- не понимают реальной взрывоопасности экспоненциального роста. Кажется,
что они наивно верят в то, что все более сложные экономические модели и
расчеты способны предотвратить опасность.
Ученые, которые поняли опасность, среди них Багра и Кинг, в основном
пытаются дать советы, как спастись от последствий следующего большого краха.
Альтернативы современной системе они не предлагают.
Те правительства, которые положительно отнесутся к идее реформы
беспроцентных денег в ближайшем будущем, встанут на путь социального
равенства, экологического выживания и выздоровления от денежных болезней,
которые десятилетиями отравляли т.н. "экономики свободного рынка".

БОГАТЫЕ

Один из, самых сложных вопросов, задаваемых людьми, которые поняли
принцип действия механизма перераспределения в рамках нынешней денежной
системы, звучит так: допустят ли те 10% населения, которые извлекают сейчас
выгоду от действия этого механизма и имеют в своих руках рычаги власти,
реформирование денежной системы, после которой они не будут более иметь
возможность получать доходы без всякого трудового участия?
Исторический ответ таков: конечно, нет. До тех пор, пока они не будут
принуждены к этому теми, кто платил до сих пор, они не будут рубить сук на
котором сидят. Ответ в условиях нового столетия может быть таков: конечно,
да -- если те, кто сегодня получает выгоду, поймут, что сук, на котором они
сидят, растет на больном дереве, и есть здоровое альтернативное дерево,
которое, вероятно, не собирается загнивать. Чувство здорового самосохранения
приведет их к тому, чтобы сменить дерево. Последний ответ означает
социальную эволюцию -- путь "мягкого" развития, первый -- социальную
революцию, то есть "жесткий" путь.
Путь эволюционного развития даст богатым возможность сохранить свои
деньги, которые до этого момента они наживали на системе процентов.
Революционный путь развития неизбежно приведет к чувствительным потерям.
"Мягкий" путь означает, что им не будет предъявлено обвинение в получении
прибыли по процентам, так как их действия будут считаться вполне
правомерными до тек пор, пока не будет введена новая денежная система.
"Жесткий" путь, путь революции, может быть очень болезненным. Путь эволюции
означает, что больше не будет прибыли без труда, зато деньги будут
стабильны, цены низки, налоги, возможно, снизятся. Путь революции означает
рост неуверенности, нестабильность, рост инфляции, цен и налогов, что мы
каждодневно видим, наблюдая развитие событий в странах третьего мира.
Накопленный мной опыт общения с людьми, принадлежащих к категории
последних 10%, показывает, что они не понимают механизма функционирования
процентной системы и не знают о существовании практической альтернативы. За
малым исключением они выбрали бы стабильность, а не больше денег, так как в
основном они имеют достаточно средств, чтобы обеспечить себя и своих
наследников на несколько поколений вперед.
Есть и второй вопрос: что произойдет, если эти люди переведут свои
капиталы в другие страны, где смогут и дальше получать проценты вместо того,
чтобы оставить их на своих счетах, где они хотя и сохранят свою ценность, но
не будут приносить проценты?
Ответ: вскоре после введения реформы они будут делать как раз наоборот.
Поскольку разницы в выигрыше между тем, что можно заработать в других
странах за вычетом инфляции и в своей стране вследствие повышения стоимости
новых денег, не подверженных инфляции, не будет.
Опасность, возможно, заключается в другом, а именно в том, что страна,
решившаяся на проведение реформы, станет "супершвейцарией" со стабильной
валютой в условиях усиливающегося экономического бума. В прошлые времена
вкладчики капиталов некоторое время даже платили за то, что получали право
хранить деньги в швейцарских банках на беспроцентных банковских счетах.
В противоположность этому политика выплаты высоких процентов,
проводившаяся в США в начале правления Рейгана, вызвала такой сверхприток
денег со всех концов света, что выполнить обязательства иностранных
кредиторов можно было бы только за счет увеличения инфляции и резкого
обесценивания денег (девальвация). При величине процентной ставки 15%, что
было обычным явлением в начале фазы высоких процентов, США уже через 5 лет
пришлось бы выплатить сумму, приблизительно в два раза больше, чем было
получено от иностранных инвесторов. При нынешней стоимости доллара это не
удалось бы сделать никогда. Дальнейшим следствием этой политики стало
превращение США в течение 8 лет в страну с самой большой в мире
задолженностью.
В мире происходит циркуляция огромной суммы спекулятивных денег (по
оценкам, около 500 млад. долларов) от одного финансового центра к другому в
поисках прибыльного их помещения. Это показывает, что наша проблема не в
недостатке денег, а в отсутствии возможности осуществления "разумной"
инвестиционной политики в рамках современной денежной системы. Введение
беспроцентных денег в одном регионе или одной стране показало бы на примере,
как быстро можно осуществлять социальные и экологические проекты, которые в
настоящее время находятся "вне игры", а результатом станет возникновение
большой и дифференцированной экономики. Здесь, вероятно будут помещаться
избыточные денежные средства из страны и из-за рубежа, так как вместо
процентов можно получать прибыль, не съедаемую инфляцией. Поэтому для
богатых людей гораздо выгоднее поддержать своевременное проведение денежной
реформы, что приведет к стабильности системы, чем подвергаться риску
неотвратимого краха вследствие роста нестабильности современной системы.
Третий вопрос касается тех, кто живет за счет своего капитала, но
слишком стар, чтобы работать. Что же случится с ними в случае упразднения
процентов? Можно доказать, что те, кто может в настоящее время жить за счет
своих процентов, сможет прожить за счет своих сбережений и после введения
беспроцентных денег.
Те, кто имеет 1 млн. марок, уже входит в число самых богатых 10%
населения. Однако некоторые представители этой группы получают по процентам
значительно больше 1 млн. марок. Согласно официальным источникам (*24),
ежедневный доход самой богатой женщины мира -- английской королевы --
составил в 1985 г. около 700 тыс. фунтов (около 2 млн. марок ФРГ). Самый
богатый человек мира, султан Брунея, состояние которого оценивается в 25
млад. долларов, каждый час получает доходы по процентам и дивидендам в
размере четверти миллиона долларов. Такие фирмы, как "Сименс", "ДаймлерБенц"
и "Крупп", немецкая пресса называет банками с производственными фасадами,
так как они получают значительно больше от денежных состояний, чем от
производства.
Хотя ни английская королева, ни такие фирмы, как "Сименс", "Даймлер -
бенц" или "Дженерал Моторс", официально не обладают функциями власти, их
денежная собственность фактически имеет полномочия неофициальной власти.
Скандалы с выплатами ведущими фирмами средств' политическим партиям в
Западной Германии, США и других странах Запада показывают, что все
демократии находятся в опасности, если описанный механизм перераспределения
денег и дальше будет действовать свободно.
Хотя мы думаем, что живем при демократии, со временем окажется, что это
в лучшем случае олигархия, а в худшем случае фашистский режим, так как
деньги в руках все меньшего числа людей не могут контролироваться
политически.
В средние века люди считали, что им плохо живется из-за того, что они
обязаны выплачивать десятину, те есть десятую часть доходов или изделий
феодалу. Сегодня более третьей части каждого доллара, марки или кроны
попадает в карманы капиталовладельцев.
А то, что экономическое положение большинства людей лучше, чем в
средние века, объясняется осуществлением промышленной революции и повышением
уровня автоматизации экономики. Только понимание механизма перераспределения
в рамках денежной системы позволяет осознать, почему нам все еще приходится
бороться с экономическими трудностями.
Таким образом, возникает вопрос, готовы ли мы в конце концов понять те
опасности общественного неравенства, которые вызваны действием современной
денежной системы и изменить ее, или мы будем ждать всемирной экологической и
экономической катастрофы, возникновения войн или революций. Маловероятно,
что отдельно взятые или небольшие группы смогут сами по себе изменить
денежную систему. Поэтому мы должны попытаться обеспечить широкое
информирование населения и объединить тех, кто обладает пониманием сущности
необходимых изменений с теми, кто обладает необходимой властью для
проведения политических перемен. При этом надо помнить,

-- что никто не может быть обвинен в том, что сейчас получает выгоду от
процентной системы, так как до настоящсю времени это совершенно легально;
-- чему, напротив, допжен быть положен конец - это продолжающемуся
постоянному добыванию денег без работы;
-- не должно быть препятствий к тому, где и как капитал будет
инвестироваться в будущем; если капиталовладельцы умны, они будут вкладывать
деньги внутри страны, что, при отмене процентной системы, приведет к
экономическому буму.

БЕДНЫЕ

Каждый среднестатистический немецкий семейный бюджет располагал в 1986
году суммой в размере 90 тыс. марок. Это было бы прекрасным доказательством
нашего благосостояния, если было бы оно распределено сравнительно
равномерно. Горькая правда же состоит в том, что, как показывает рис. 11,
одна половина населения обладает лишь 4% всего богатства, а другая - 96%.
При этом богатство 10% населения непрерывно растет за счет всех остальных.
Это, например, объясняет, почему семьи, относящиеся к нижней прослойке
среднего класса ФРГ, все больше вынуждены прибегать к помощи учреждений
благотворительности. Безработица и бедность нарастают, хотя была создана
разветвленная "социальная сеть" для их преодоления.


Важнейший фактор перераспределения богатства -- это проценты на деньги,
которые ежедневно переводят 1100 миллионов марок от тех, кто работает, к
тем, кто владеет капиталом.


Хотя все правительства социальной ориентации пытаются устранить
возникающее при этом неравновесие путем налогообложения, это нигде не
привело даже к относительному балансу. Расходы на содержание растущего
аппарата социальной бюрократии выражаются в форме растущих налогов. При этом
редко учитываются потери времени и усилий и унижения, приносимые людям, при
столкновении с бюрократической машиной.
Абсурдность денежной системы, которая сначала отнимает у человека его
справедливую долю, чтобы затем вернуть ему часть этих денег крайне
неэффективным образом за счет выплат в системе благотворительности, почти
никогда не исследовалась экспертами и не была предметом гласного обсужаения.
Пока те 80% населения, которые постоянно за все платят, не поймут, как это
происходит, как [же] можно ожидать изменений?
Одно из важнейших доказательств того, что проценты предвосхищают
экономическое развитие, показано на рис. 12. Сравнение повышающихся
процентных ставок с увеличивающимся числом банкротств в торговле и
промышленности, а также увеличение количества безработных однозначно
подтверждает авангардную функцию, то есть значение процентов в экономической
жизни и является убедительным аргументом в пользу введения беспроцентных
денег. Данная статистика не учитывает дополнительные потери от алкоголизма.
разрушения семей, роста преступности. И это тоже можно эффективно снизить
при осуществлении денежной реформы.

Дилемма стран третьего мира (рис. 13) показывает нам нашу собственную
ситуацию, как через увеличительное стекло. Это -- карикатура того, что
происходит в индустриализированных странах и вызвано теми же структурными
изъянами в денежной системе. В отличие от развитых стран, которые в целом на
системе выигрывают, слаборазвитые страны несут убытки.
Ежедневно мы получаем 200 миллионов долларов по процентам из стран
третьего мира; это в два раза больше, чем "помотщь", которую мы им
предоставляем.
В 1986 г. около третьей части общей задолженности стран третьего мира в
1000 миллиардов долларов пошло на покрытие процентов по ранее полученным
кредитам. Нет никакой надежды на то, что развивающиеся страны смогут выйти
из ситуации без большого кризиса или глубоких политических потрясений. Если
война означает голод, смерть, социальную и человеческую нищету, то "третья
мировая война" идет уже полным ходом. Эта война не была объявлена
официально. Эта война, оружие которой -- ростовщические проценты,
манипуляция ценами, нечестные условия сделок. Это война, которая загоняет
людей в безработицу, болезни и преступность. До какой поры мы можем это
терпеть?

Вернер Розенбергер говорит в этой связи о "системе коррупции", тесно
связывающей коррумпированных властителей (Мобуто, Маркос, Норьега, Чаушеску,
Хонеккер) в странах третьего мира и социалистических странах, помещающих
свои огромные состояния на безопасные зарубежные счета, с обладателями
крупных капиталов во всех странах, получающих без всяких усилий миллионы по
процентам. Розенбергер пишет: "Самым страшным в этой ситуации являются, по
моему мнению, не коррумпированные властители. Их, как свидетельствует
история последних лет, рано или поздно свергнут. Действительно ужасным
является тот факт, что те, кто приходит им на смену, то есть новые власть
имущие, много говорят о реформах, но не имеют пригодных для этого моделей
экономических реформ". (БВП)
Без сомнения, число тех, кто страдает от нынешней системы больше всего,
составляет более трех четвертей от всего населения Земли. Ситуация в странах
третьего мира могла бы в корне измениться, если их долги были бы частично
или полностью списаны странами-кредиторами и банками. Этого, как известно,
требуют прогрессивные представители церкви, экономисты и банкиры, это
частично претворяется в жизнь. Однако, если не будет устранен
основополагающий изъян системы денежного обращения, неизбежно возникнет
новый кризис.
Поэтому так важно распространить идею о новой денежной системе среди
тех, кто в ней больше всего нуждается: в бедных и в развивающихся странах.

ЦЕРКОВЬ И НОВЫЕ ДУХОВНЫЕ ГРУППЫ

Исторический опыт говорит о том, что религиозные лидеры разных времен,
такие, как Моисей, Аристотель, Иисус, Магомет, Лютер, Цвингли и Ганди,
пытались устранить социальную несправедливость, вызываемую постоянным
взиманием процентов, и давали на этот счет советы или объявляли запрет на
получение процентов. Они поняли сущность проблемы.
Так, в книге Моисея записано: "Если даешь взаймы деньги своему брату,
бедняку, никогда не поступай с ним, как ростовщик. Тебе не позволено
облагать его процентами". Аристотель пишет в своей "Политике": "Ростовщика
ненавидят совершенно справедливо, ибо деньги у него сами стали источником
дохода, а не используются для того, для чего были изобретены. Ибо возникли
они для обмена товаров, а проценты делают из денег еще больше денег. Отсюда
и их название (рожденные). А рожденные похожи на родителя. Но проценты -это
деньги от денег, поэтому они всего противнее природе из всех родов занятий".
Если перевести дословно текст греческого оригинала, то в Евангелии от
Луки читаем: "...И взаймы давайте, не ожидая ничего", а Никейский собор,
состоявшийся в 325 г. от Рождества Христова, запретил всем духовным лицам
взимать проценты. Наказанием преступившим запрет было немедленное лишение
сана. В 1139 году Второй Латеранский собор постановил: "Кто берет проценты,
должен быть отлучен от церкви и принимается обратно после строжайшего
покаяния и с величайшей осторожностью. Взимателей процентов, не вставших
перед смертью на путь истины, нельзя хоронить по христианскому обычаю".
Мартин Лютер (1483--1546) много раз страстно обличал ростовщиков: "И
потому ростовщик и скряга -- это и правда не человек; он и грешит не
по-человечески. Он, должно быть, оборотень, хуже всех тиранов, убийц и
грабителей, почти такая же скверна, как сам дьявол. Сидит он не как враг, а
как друг и согражданин, под защитой и покровительством общины, но
отвратительнее он, чем любой враг и убийца-поджигатель. Потому если колесуют
и обезглавливают уличных грабителей, убийц и преступников, то сколь же
больше нужно сначала колесовать и пытать всех ростовщиков, изгонять,
проклинать и обезглавливать всех скряг..."
Реформатор Ульрих Цвингли (1484--1531) пошел по пути секуляризации еще
дальше. С одной стороны он объявил проценты безбожными и антихристианскими,
с другой стороны признал за государством право определять процентную ставку.
Хотя все они знали корни проблемы, но, однако, не предложили никакого
практически приемлемого решения по обеспечению денежного обращения; таким
образом, основополагающий изъян системы остался неприкосновенным. Запреты,
налагавшиеся на проценты римскими папами во времена европейского
Средневековья, согласно которым бравшие проценты христиане отлучались от
церкви, переместили всю тяжесть проблемы на евреев, которым разрешалось
брать проценты с людей другого вероисповедания. Последние с тех времен все
больше превращались в ведущих банкиров мира. Еще из Ветхого Завета еврейские
общины знали о том, что проценты разрушают при длительном воздействии любой
социальный организм. Поэтому с древних лет признавался "Святой год",
прощение всех процентов и долгов приблизительно раз в 7 лет. Таким образом,
имелась возможность ограничивать тот вред, который наносился процентами,
однако найти долговременное решение так и не удалось.
В то время как руководящая верхушка католической церкви в Латинской
Америке ориентирована на капиталистическую модель Запада, простые священники
на местах настроены скорее прокоммунистически. Система беспроцентных денег
могла бы дать исторический шанс на решение, которое не является ни
капиталистическим, ни коммунистическим, а значительно шире обоих. Оно
обеспечило бы справедливость в большей степени, чем любая программа помощи.
Оно позволило бы осуществлять стабильное хозяйствование и стать существенной
поддержкой усилиям церкви по поддержанию мира во всем мире.
Сегодня церковь все чаще призывает к пожертвованиям, чтобы смягчить
последствия процесса перераспределения в рамках денежной системы и наиболее
острые проблемы, возникающие как в промышленно развитых, так и в
развивающихся странах. Однако все это лишь попытка лечения проявлений
болезни, которая не затрагивает изъянов системы денежного обращения.
Собственно говоря, вся сумма пожертвований, собираемых всеми организациями
по оказанию помощи в промышленно развитых странах, составляет как раз один
процент от тех процентов, которые выплачиваются развивающимися странами
богатому Западу.
Что требуется в данный момент -- это распространение информации и
открытая дискуссия об эффектах существующей денежной системы и о решении
проблемы путем денежной реформы.
Запрет на проценты действует и в мусульманских странах. Там за кредит
не платят, а вместо этого банк, предоставляющий деньги, принимает долевое
участие в деле, а позднее -- в получаемых прибылях. В некоторых случаях это
лучше, в других хуже, чем получение процентов, однако ничего не меняет в
практике получения доходов за счет других.
Духовные знания, распространяющиеся во многих странах света, указывают
на глубинные изменения, происходящие в сознании все большего числа людей. Их
работа по внутренней перестройке закладывает фундамент для внешних перемен,
при этом мирная трансформация денежной системы является важнейшим аспектом
проблемы. Поэтому велика ответственность всех тех, кто чувствует
приверженность гуманным целям, в более точном осознании практических
возможностей при проведении денежной реформы, чем это было ранее.

ТОРГОВЛЯ И ПРОМЫШЛЕННОСТЬ

Цены на товары и услуги в масштабах беспроцентной и безынфляционной
экономики регулировались бы точно так же, как и в настоящее время в нынешних
капиталистических странах, спросом и предложением. Что изменилось бы, так
это исчезла бы деформация "свободного рынка", вызываемая действием
процентов. В среднем каждое рабочее место в промышленности Западной Германии
несет долговое бремя в размере 70-80 тыс. марок Это означает, что 23% от
средней стоимости рабочей силы выплачивается только по процентам.(*25) Что
это такое, показано на рис. 15. К процентам на взятый в кредит капитал
добавляются затем проценты на собственный капитал фирмы. И тот и другой
ориентированы по процентной ставке денежного рынка. Здесь и скрыта причина
того, что долги растут в два-три раза быстрее, чем производительность
экономики страны (см. также рис. 5). Постоянно ухудшаются условия для тех,
кто хочет основать дело, а также для трудового населения.
В настоящее время мы наблюдаем усиление концентрации во всех сферах
промышленности. Мелкие предприятия и промышленные фирмы перекупаются более
крупными, а они, в свою очередь, еще более крупными, и в конце концов в так
называемой "свободной рыночной экономике" почти каждый работаст на
многонациональные концерны. Эта тенденция развития получила импульс от идеи
крупного серийного производства, автоматизации, а также, поскольку концерны
обладали излишками денег, полученными на денежном рынке. "Сименс" и
"Даймлер-Бенц" в Германии заработали, например, больше денег на денежном
рынке, чем в промышленном секторе. Если же мелкие и средние фирмы хотят
расширяться, то, как правило, они должны брать кредиты и отягощаться
процентами. Они не могут заработать ни на серийном производстве, ни на
денежном рынке.
До настоящего момента наша экономика зависит от капитала. По этому
поводу очень меткое замечание сделал однажды западно-германский промышленник
Шляйер: "Капиталу нужно служить!" Новая денежная система, нейтральные
деньги, обеспечивают такое положение, при котором капитал будет служить
потребностям экономики. Если он будет стремиться избегать потерь, то должен
будет предлагать сам себя. Другими словами, он будет служить нам!

СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

В связи с тем, что разрушительность процентной системы является
наиболее очевидной в сельскохозяйственном секторе, то люди, работающие в
нем, могут служить прекрасной информационной группой для новой денежной
реформы. Сельское хозяйство -- это отрасль производства, которая на
длительную перспективу должна строиться в соответствии с требованиями
экологии. Экологические процессы развиваются в соответствии с кривой
качественного роста (рис. 1а). В то же время промышленное развитие должно
происходить в соответствии с кривой экспоненциального роста процентов и
сложных процентов (рис. 1в). Но поскольку в природе рост не может
происходить так, как рост капитала, неизбежно усиление эксплуатации
природных ресурсов в сельском хозяйстве, которая стала угрозой для выживания
человечества.

На первой стадии индустриализации сельского хозяйства крестьяне
приобретали все более мощные машины. Владельцы крупных хозяйств скупали
затем мелкие дворы и увеличивали свои угодья. Для этих целей они получали
дополнительные государственные субсидии и снижение налогов, однако вынуждены
были часто прибегать и к кредитам. Для того, чтобы выплачивать их,
необходимо брать от почвы, растений и животных все возможное. Последствиями
такой хищнической эксплуатации являются: высыхание плодородных почв, их
затвердение и уплотнение; загрязнение водных источников; исчезновение до 50%
видов растений и животных; перепроизводство многих продуктов, ведущее к
увеличению дотаций на них со стороны государства; быстрый рост объемов
возделывания безвкусных и ядовитых гибридных культур, а также полная
зависимость от импорта нефти, используемой для производства топлива,
удобрений, инсектицидов, пестицидов и т.д.; уничтожение тропических лесов в
целях получения сырья для изготовления упаковочных материалов при длительной
транспортировке между районами производства, складирования, переработки,
продажи и потреблсния.
Хотя проценты являются только одним из факторов, оказывающих
воздействие на эти процессы, введение беспроцентных денег может иметь особое
значение для выживания важных составных частей сельского хозяйства.
Беспроцентные кредиты в совокупности с земельной и налоговой реформой,
которая сделает отравление почвы и вод очень дорогосто
Предвестник

Re: Иная экономика

Сообщение Предвестник »

ЭКОЛОГИЯ НАШЕЙ ПЛАНЕТЫ И ЛЮДИ ИСКУССТВА

Если мы измеряем наш экономический рост по увеличению совокупного
национального продукта, то обычно забываем о том, что это увеличение
ежегодно приходится также на все больший его объем. Так, рост на 2,5%
сегодня фактически в четыре раза больше, чем в 50-е годы. Легко можно
понять, почему промышленники и профсоюзы регулярно возвращаются к
требованиям по принятию мер для дальнейшего его подстегивания: на стадии
снижения роста производства разрыв между заработком от капитала и от труда
увеличивается, или же становится более чувствительным перераспределение
доходов от трудовой деятельности к капиталу. Это означает также углубление
социальных проблем и возрастание экономической и политической напряженности.
С другой стороны, постоянный экономический рост приводит к истощению
природных ресурсов. Поэтому в рамках современной системы денежного обращения
у нас есть выбор только между экологической и экономической катастрофой.
Наряду с этим концентрация денег в руках все меньшего числа людей и крупных
мультинациональиых концернов приведет к сохранению потребности в крупных
инвестициях, например, строительстве атомных электростанций, сверхкрупных
плотин (например, как в Бразилии) и производстве вооружений.
С чисто экономической точки зрения многолетняя противоречивая политика
США и европейских стран, которые, с одной стороны, накапливали все большее
количество все более совершенных вооружений, а с другой стороны, разрешали
экспортировать в Россию масло, зерно и технологии, была вполне
целесообразной: сектор военного производства был той сферой, где предел
насыщения можно было неограниченно передвигать до тех пор, пока "противник"
был в состоянии выпускать вооружения так же быстро и в таком же количестве.
Кроме того, прибыли в военном секторе были намного выше, чем в любом секторе
гражданской промышленности. Понимание того, что мировая война не может быть
более выиграна в современных условиях ни одной из сторон, постепенно
распространяется теперь на Востоке и Западе. А следующим условием выживания
станет вопрос экологически целесообразного использования высвобождающихся
средств. Проникновение банков и мультинациональных концернов в страны
восточного блока после революционных перемен осени -- зимы 1989/90 гг.
свидетельствует, вероятно, о том, что здесь был выявлен шанс еще раз
отодвинуть фундаментальное решение социальных и экологических проблем Запада
за счет дальнейшей экономической экспансии.
До тех пор, пока каждая инвестиция должна будет измеряться по доходам
от процентов на рынке денег, большинство капиталоможений в области экологии,
направленных на создание стабильных систем (т.с. таких, которые прекращают
расти после достижения оптимального уровня), трудно реализовать в
необходимых широких масштабах. На сегодняшний момент получение кредита для
осуществления инвестиций в области охраны окружающей среды обычно связано с
экономическими потерями. Если проценты будут ликвидированы, капиталовложения
в сфере экологии зачастую будут окупать себя сами, что для большинства людей
вполне приемлемо, хотя прибыль в других отраслях по-прежнему будет выше
(например, производство оружия).
Рассмотрим, например, капиталовложсния для создания солнечной батареи,
предназначенной для нагрева воды. Если здесь ожидается полученис только 2%
дохода на вложенные деньги, а вклады на сбережения в банках приносят 7%, то
с точки зрения экономики данная инвестиция нецелесообразна. С другой стороны
данная технология вполне целесообразна в плане снижения расхода
энергетических затрат и загрязнения воздушного бассейна на длительную
перспективу как с точки зрения экономики, так и экологии. Нейтральные деньги
сделают возможным эту и другие инвестиции, направленные на поддержание и
улучшение биологических условий жизни, так как выделяемый капитал должен
конкурировать только с деньгами, имеющими стабильную стоимость. Для многих
людей было бы достаточно, если они по меньшей мере не несли бы потерь при
финансировании проектов охраны окружающей среды и внедрении экологически
чистых технологий.
Там, где исчезнут выплаты по процентам, в целом не потребуется получать
высокую прибьыь с капитала, что снизит тенденцию к перепроизводству и
потреблению. Это значит, что промышленное производство легче будет
приспособить к действительным потребностям. Цены могут снизиться на 30--50%,
то есть на ту долю, которая сейчас составляет стоимость процентов. Людям,
зарабатывающим себе на жизнь не за счет процентов, а это более 90% всего
населения ФРГ, теоретически нужно будет работать для поддержания
сегодняшнего уровня жизни только половину или две трети рабочего времени.

Как следствие новой денежной системы, количественный рост очень скоро
перешел бы, вероятно, в качественный. Если бы люди могли выбирать между
простым накоплением своих новых денег со стабильной стоимостью или вложением
их в мебель, фарфор, стекло, изделия художественных промыслов или добротно
построенный дом со стабильной стоимостью, они, возможно, часто делали бы
выбор в пользу украшения своей повседневной жизни. Чем больше спрос на
предметы длительного пользования и произведения искусства, тем больше их
выпускают. Таким образом, может произойти полнее измененис отношения к
культурным ценностям и искусству. Искусство и культура станут экономически
конкурентоспособны, как это было во времена брактеатных денег в
средневековой Европе (см. главу 4).

ЖЕНЩИНЫ И ДЕТИ

Почему женщины имеют такое малое влияние в мире денег? И биржа, и банки
-- царство мужчин, а исключения только подтверждают правило. Многолетний
опыт в работе с проектами по делам женщин позволяет мне утверждать, что
большинство женщин интуитивно чувствуют, что с нынешней денежной системой
что-то не в порядке. Однако они в такой же степени, как и мужчины, не знают,
что в ней неправильно или что следует изменить.
Многолетняя борьба женщин за равноправие и экономическую независимость
пробудила в женщинах чувство возмущения такими явлениями, которые, как
спекуляция деньгами, порождают значительную социальную несправедливость.
Большинство женщин знает по опыту, что кто-то всегда должен работать за то,
что другой получает без труда. К той половине населения, которая обладает
лишь 4% совокупного общественного богатства (рис. 11), относится большинство
женщин, работа которых (ведение домашнего хозяйства, воспитание детей) не
оплачивается.
С начала развития движения за свободную экономику и появления книги
Гезеля "Естественный экономический порядок" живет идея, которая так же
очевидна, как и приведение денег в соответствие с кривыми естественного
роста, и то, что земля, как воздух и вода, принадлежит всем людям. Однако
зачастую она стыдливо замалчивается или отбрасывается как слишком далеко
идущая. Это идея того, что прибавочная стоимость, получаемая от
использования земли, должна принадлежать женщинам и детям, которые являются
гарантом того, что она будет существовать дальше. Хельмут Кройц рассчитал
величину возможной доли в пересчете на душу и пришел к следующему выводу:
"Если суммировать обе изымаемые величины, а именно увеличение стоимости и
начисляемые проценты по стоимости земли в ФРГ в размере 60 млрд. марок
каждая, в год на выплату пособий матерям или опекунам получится сумма в
размере 120 млрд. марок для компенсации семейных расходов. Самый простой
способ распределения -- по числу детей или подростков. Если при
распределении учесть всех дней младше 18 лет при одинаковой для всех сумме
выплаты (в 1970 году при последней переписи их было около 13,б млн.), в год
на одного ребенка приходилось бы 8800 марок, а в месяц -- 730 марок".
"Компенсация затрат", выплачиваемая не из налогов, а, так сказать, в
качестве аванса за ту работу, которая выполняется при воспитании детей
(поколения людей, которые создают прибавочную стоимость на землю), станет
основой эмансипации женщин и детей (мужчины, участвующие в воспитании детей,
естественно, также пользуются компенсацией затрат). Без создания
экономической базы свободы не будет. И все же: насколько мы продвинулись в
попытке превратить работу по дому и воспитание детей в оплачиваемый труд? Ни
насколько, если не считать случаев, когда женщина признается экономкой, но
только в случае, сели она погибает в результате несчастного случая, и муж
должен получить возмещение убытков.
Женщины и дети во всем мире несут большую часть бремени в форме
экономического хаоса и социальной нищеты, возникающих в результате
действующей денежной системы и земельного права. Нейтральные деньги,
являющиеся в принципе "технически усовершенствованным средством обмена", и
пособие на детей из средств земельной ренты могут коренным образом улучшить
их. Они знают, что такое эксплуатация, поэтому я ожидаю, что женщины будут
идти в авангарде за справедливое средство обмена. После введения новой
системы они, по всей видимости, станут заниматься банковскими сделками и
вопросами инвестиций в значительно большей степени, так как они будут
работать в рамках жизнеутверждающей, а не разрушающей системы.
Мужчины предпочитают иерархическую структуру власти, где верхушка --
всесильна, а низы -- бессильны. Тот, кто урвет кусок от общего пирога,
оставляет меньше для других. Это ситуация с победителями с одной стороны и
побежденными с другой стороны.
Женщины представляют власть, как что-то, обладающее возможностью
бесконечного прироста. Когда женщина привносит власть какой-то определенной
группе, то вся группа получает часть в возросшей власти. Это -- ситуация с
одними победителями.
Денежная система, растущая вместе с увеличением потребности и
прекращающая расти, если потребность удовлетворена, создает -- почти
автоматически -- в длительной перспективе ситуацию выигрыша для всех. В
ситуации кризиса (где мы находимся сейчас) это происходит и в короткой
перспективе.
Женщинам более всего важно, чтобы их жизнь и жизнь их детей развивалась
не по революционному пути, который всегда обрекает людей на страдания, а по
спокойному пути эволюции.



ГЛАВА 4. УРОКИ ИСТОРИИ

Денежной системе, унаследованной нами от наших предков, уже более 2000
лет. Немецкое слово "деньги" (Geld) происходит от слова "золото" (Gold).
Золото -- металл довольно непригодный ни для чего другого, кроме как
материала для украшений и поделок, стало около 700 года до н.э.
предпочтительным средством обмена в Римской империи. Сначала деньги были
равноценны монетам. Данная концепция была включена в Конституцию США.
Золотые и серебряные монеты (или их депонированное покрытие) еще до 1934
года являлись в США единственным легальным средством оплаты. До сегодняшнего
дня многие люди хотели бы вернуться к золотому стандарту, так как
повсрхностное восприятие создает впечатление большей надежности, чем
практически неограниченное печатание бумажных денег.
Три четверти книги Сильвио Гезеля "Естественный экономический порядок"
отведены вопросу золотого стандарта. Книга была выпущена в 1904 году.(*26) В
отличие от всех признанных ученых-экономистов своего времени, Гезель пытался
доказать теоретически и с привлечением многих практических примеров, что
золотей стандарт не только бесполезен, но даже вреден для хорошо отлаженной
денежной системы на базе беспроцентных денег.
Сейчас мы уже знаем, что золотой стандарт не является необходимым
условием, и ни одна денежная система мира не основывается более на золотом
стандарте. В 1930 г. Джон Мейнард Кейнс, который хорошо знал работы Гезеля,
помог устранить золотой стандарт. Однако он забыл выдвинуть другую
необходимую составную часть реформы, а именно замену процентов платой за
обращение. В своей книге "Структура издержек и эффективности денег при
капитализме" Дитер Зур показывает, что Кейнс не продумал здесь все до конца,
и также объясняет, почему эта ошибка как в прошлом, так и сейчас вызывает к
жизни величайшие проблемы.
Нижеследующие исторические примеры позволяют мне раскрыть всю сложность
глубинного понимания проблемы денежного обращения.

БРАКТЕАТНЫЕ ДЕНЬГИ В СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЕ

С XII по XV век в Европе в ходу были деньги, которые называли
брактеатами. Они выпускались городами, епископствами и отдельными феодалами.
При этом они служили не только для обмена товаров и услуг, но и являлись
средством взимания налогов. Тонкие золотые или серебряные деньги
"обесценивались" один раз в год, то есть изымались из обращения и заменялись
вновь отчеканенными. При этом они девальвировались на 25%, эта часть
удерживалась в качестве "сбора за чеканку" или "налога на чеканку".
Никто, естественно, не был заинтересован в обладании такими деньгами.
Вместо этого они вкладывались в мебель, добротные дома, произведения
искусства и все то, что имело стабильную или даже увеличивающуюся со
временем стоимость. В эту эпоху возникли многие прекрасные произведения
религиозного и мирского искусства и архитектуры. Мы и сейчас вспоминаем об
этом времени, как о периоде одного из взлетов европейской культуры. Ханс Р.Л
Корсен пишет в своей книге "Хрупкие деньги": "Поскольку накапливать денежные
богатства было невозможно, вместо них были созданы реальные богатства".(*27)
Ремесленники работали пять дней в неделю, был введен "пьяный понедельник"
(невыход на работу после праздников), уровень жизни был высоким. Кроме того,
войны между различными политическими сферами влияния не велись. Поэтому в
книгах по истории эта эпоха освещена очень слабо. История была и остается
почти исключительно описанием войн и революций.
Поскольку такие деньги одновременно использовались для взыскания
налогов, вследствие чего регулярно теряли часть своей стоимости, большой
популярностью они не пользовались. Поэтому в конце XV века был введен так
называемый "вечный пфенниг", то есть деньги, которые не обесценивались.
Снова стали взиматься проценты, и в руках все меньшего количества людей
сосредоточивались все большие богатства, со всеми вытекающими отсюда
социальными и экономическими проблемами. Фуггеры и Вельзеры становились все
богаче, остальные все глубже погружались в долговое болото, от императора до
простого крестьянина. Этот пример из истории учит нас, что налоги следует
взимать не вместе с платой за обращение, а отдельно.


ВЕЙМАРСКАЯ РЕСПУБЛИКА И ЗОЛОТОЙ СТАНДАРТ


В Веймарской республике (1924--1933), в особенности после гиперинфляции
1923 г., в 1924 г. была введена рейхсмарка, что означало возврат к золотому
стандарту. После "черной пятницы" 1929 года и начавшимся после этого
экономическим кризисом, рейхсбанк был вынужден возвратить часть своего
золотого резерва, взятого в кредит в США. Поскольку после этого находившаяся
в обороте денежная масса не могла более обеспечиваться золотом в необходимом
размере, бывший в то время президентом рейхсбанка Шахт начал постепенно
сокращать объем находившихся в обороте денег. Последовавший за этим дефицит
денег привел к повышению процентных ставок, после чего последовало
уменьшение капиталовложсний со стороны предпринимателей, банкротство фирм,
рост безработицы, возникла хорошая питательная среда для радикализма, что в
конце концов привело Гитлера к власти. Таким образом, денежная политика
стала предпосылкой победы нацистов.
Сильвио Гезель предвидел такое развитие событий. Еще в 1918 году,
вскоре после окончания первой мировой войны, когда все только и говорили о
мире и возникали многочисленные организации в защиту мира, он написал
издателю берлинской газеты "Цайтунгам миттаг" письмо следующего содержания:
"Несмотря на то, что народы дают священную клятву заклеймить войну на все
времена, несмотря на призыв миллионов: "Нет войне!", вопреки всем надеждам
на лучшее будущее я должен сказать: если нынешняя денежная система сохранит
процентное хозяйство, то я решусь утверждать уже сегодня, что не пройдет и
25 лет, и мы будем стоять перед лицом новой, еще более разрушительной войны.
Я очень отчетливо вижу развитие событий. Сегодняшний уровень техники
позволит зкономике быстро достигнуть наивысшей производительности. Несмотря
на значительные потери в войне, будет происходить быстрое образование
капиталов, которые вследствие избыточности предложения снизят проценты.
Тогда деньги будуг изъяты из обращения. Это приведет к сокращению
промышленного производства, на улицу будут выброшены армии безработных... В
недовольных массах пробудятся дикие, революционные настроения, снова
пробьются ядовитые ростки сверхнационализма. Ни одна страна не сможет больше
понять другую, и финалом может стать только война".(*28)
Наибольшим препятствием для трансформирования денежной системы является
тот факт, что очень немногие понимают проблему, и еще меньше знают, что
существует и решение. Однако после того, как в октябре 1987 года на
Уолл-стрит исчезло 1,5 биллиона долларов, больше людей стало прислушиваться
к подобным разговорам. Первый шаг в направлении реформ должен состоять в
том, чтобы получить самую подробную информацию по функционированию процентов
и сложных процентов и научиться обсуждать решение со всеми вытекающими
последствиями.

ГЛАВА 5. КАК ЛЮбОЙ ИЗ НАС МОЖЕТ УЧАСТВОВАТЬ В ИЗМЕНЕНИИ ДЕНЕЖНОЙ СИСТЕМЫ?

Вначале попробуйте проверить, насколько вы владеете проблематикой в
кругу семьи и друзей. После этото можно переходить к беседам с людьми,
которых знаете меньше, не стесняйтесь говорить об этом со служащим вашего
банка, страховым агентом, местными политиками, журналистами и
представителями прессы. Многочисленные беседы с банковскими служащими и
экономистами убедили меня в том, что реальных трудностей не существует, за
исключением духовных баррикад, воздвигнугых во время воспитания и
отраниченность представления о функционировании денег.
Вы должны осознатъ, что деньги являются одной из основных проблем жизни
многих людей. Они самым глу6оким образом связаны с представлением людей о
самих себе и своем отношении к окружающему миру. Щедрость или скупость,
открытость или изолированность, теплота или холодность - все это отражается
в отношении к деньгам. Обычно оченъ сложно рассматривать деньги в отрыве от
других проявлений.
Сначала, однако, вы должны быть в состоянии объяснить, каким образом за
счет процентов происходит перераспределение доходов и что даже чисто
математически постоянное взимание процентов невозможно. Только после эгого
вы можете говорить о социальных и политических последсгвиях.
Необходимо также понять, что проблема денег теснейшим образом связана с
большим числом других проблем, которые не могут быть решены автоматически
только одной реформой. Сама по себе денежная реформа не обеспечит
потребности бедных, престарепых, больных и других социально слабых. Денежная
реформа лишь облегчит оказание помощи этим группам. Это, однако, не
означает, что без специальных программ и значительных усилий можно решить
социальные и экологические проблемы, как иногда утверждали в прошлом слишком
восторженные и наивные сторонники денежной реформы.
Если вы следите за развитием мировых проблем через средства массовой
информации, то все больше будете убеждаться в необходимости
безотлагательного осуществления изменений и вместе с тем осознаете ту
ответственность, которую несет за распространение таких знаний каждый, кто
знает решение.

ПОДДЕРЖКА ПОПЫТОК СОЗДАНИЯ МОДЕЛЕЙ

К числу важнейших предпосылок создания беспроцентной денежной системы
относится также и то, что она должна быть испытана в реальных условиях, а
для того, чтобы иметь представление о воздействии таких перемен, испытания
следует провести в достаючно широком масштабе.
Желательно, чтобы регионы или страны, имеющие интерес к проведению
таких акций, провели бы совместное согласование на предмет обеспечения
большей надежности при наличии различных социальных, культурных и
экономических условий. Районы, в которых должен проводиться эксперимент,
должны иметь достаточные размеры, чтобы на их примере дать убедительные для
целой страны результаты. Кроме того, желателен значительный уровень
самообеспечения, чтобы значительное количество необходимых для обмена
товаров и услуг имелось в распоряжении торговли и промышленности.
С другой стороны, возможно проведение эксперимента в регионе со
слаборазвитой структурой экономики, где нейтральные деньги могли бы стать
стимулом для создания более разностороннего и стабильного хозяйства.
Вероятно, последний случай даже более привлекателен, так как люди с худшим
положением более открыты к переменам, особенно если есть шанс, как это было
в случае с г. Вергль (глава 2), выиграть и ничего не проиграть. Для
получения достоверньх результатов полезно было бы не ограничивать
эксперименты той или иной ситуацией. Все многообразие результатов может дать
картину того, что дает введение беспроцентных денег в различных общественных
условиях.

ВВЕДЕНИЕ МЕСТНОГО ИЛИ РЕГИОНАЛЬНОГО СРЕДСТВА ОБМЕНА

Из всех экспериментов по обмену товаров и услуг с помощью беспроцентных
денег наиболее известен проводимый на острове Ванкувер в Канаде Майклом
Линюном. Система обмена, названная LETS (локальная система труда и
торговли), работает с ориентированными на обыкновенные доллары единицами
обмена, так называемыми "зелеными долларами". Торговые партнеры сами
договариваются о цене на товары и услуги, получаемые друг от друга, в
зеленых или обычных долларах, иногда и в том, и в другом, а после каждой
сделки свои дебеты или кредиты переводят в централизованную компьютерную
службу ведения счетов. Сначала для каждого устанавливается предельно
допустимый уровень задолженности, который позднее может быть изменен для
того, чтобы свести к минимуму риск для обоих участников сделки. Понятно, что
система становится тем выгоднее, чем больше сторон в ней участвуют. В 1987
г. в Канаде имелось около десяти систем LETS, еще 10 -- в других странах
мира.
Проблемой в рамках данной системы является то, что люди, сколотившие
слишком большое сосюяние, не заинтересованы в том, чтобы передавать в
распоряжение тех, кому, вероятно, нужно больше, чем они могут взять в
кредит, эту "надежность обмена". Это означает, что без взыскания платы за
обращение здесь существует тенденция к застою.
В Швейцарии с 30-к годов в масштабе всей страны работает обменный ринг,
называемый WIR, с оборотом 1,5 млрд. швейцарских франков. Это одна из
немногих удавшихся попыток беспроцентного обмена товаров и услуг, которая
была осуществпена. Ринг работает, как и все остальные, с помощью
централизованной службы ведения счетов, в рамках которой осущестзляется
централизованный контроль и учет дебетов и кредитов.(*29) На коммерческой
базе в США работают многочисленные подобные обменные ринги.
В Дании с 30-х годов и в Швеции с 60-х годов имеется система банков ЗРК
(Земля, Работа, Капитал).* Они предлагают беспроцентиые кредиты после
определенного периода накопления без процентов. Поскольку не всем
одновременно нужны кредиты, но каждый должен накопить определенную
процентную ставку для получения кредита, система предлагает возможность
координировать накопления и потребности клиентов в кредитах таким образом,
что все участники получают выгоду от беспроцентной системы.
Разнообразные попытки введения альтернативных денег политически
целесообразны для лучшего понимания нами системы функционирования денег и
целей, которым они должны служить. Практичесютй опыт важен потому, что он
вселяет мужество для проведения реформ в требуемом большем масштабе. Однако
ни один из этих небольших экспериментов ничего не меняет в тех глобальных
мировых проблемах, которые возникли из-за действия сегодняшней денежной
системы. Поэтому нельзя терять из виду нашу цель -- достижение изменений на
национальном и международном уровне в денежном обращении.
----------------------------------------------
* В Швеции этот банк называется JАК (прим. пер.)


ПООЩРЕНИЕ КАПИТАЛОВЛОЖЕНИЙ ЭТИЧЕСКОГО ХАРАКТЕРА

Каждый должен стараться вкладывать лишние деньги в проекты, имеющие
этический характер. Это неотложная задача. Все большее число людей осознало
социальное и моральное воздействие капиталовложений этического характера. В
США эти инвестиции составили уже несколько миллиардов долларов. По словам
Хейзела Хендерсона, "все возрастающее количество обычных людей почуяло запах
разложения, исходящий от прогнившей системы, на пороге своего дома, и не
могло более допускать, чтобы их деньги действовали прямо против того, что
они желают для себя в жизни"(*30)
Люди, делающие капиталовпожения этического характера, выбирают
возможности вложения в соответствии с требованиями экономики и социальной
политики. Такие фирмы, как, например, "Роберт Шварц" (Нью-йорк), один из
первопроходцев социально приемлемых инвестиций, в первую очередь вычеркнули
из списка своих потенциальных инвестиций фирмы военно-промышленноге
комплекса, а затем те фирмы, которые не обеспечивали для своих рабочих и
служащих нормальные условия труда или явпялись очевидными загрязнителями
окружающей среды. Они не вкладывали капиталы ни в эксплуатацию атомных
электростанций, ни в те фирмы, которые сотрудничали с репрессивными
режимами, например, южноафриканским.(*31)
Экологическое мышление не только жизненно необходимо, но и
целесообразно с экономической точки эрения, особенно вследствие
продолжающегося бездумного разбазаривания ресурсов, вызывающее все большее
истощение запасов. Так, оказалось, что атомная промышленнесть, поглощающая
миллиарды, предназначенные для устранения последствий аварий и загрязнения
территорий, уже сегодня крайне нерентабельна для инвесторов США.
Капиталовложения в области альтернативных источников энергии становятся,
наоборот. все более выгодными.
Капиталовложения этического характера могут осущесталяться уже сейчас,
независимо от того, будет денежная реформа осуществлена раньше или позже.
Инвестиции этического характера хороши для любой денежной системы.

ГЛАВА 6. ЭВОЛЮЦИЯ ВМЕСТО РЕВОЛЮЦИИ

Хотя в данной книге денежная, земельная и налоговая реформы
рассматриваются в качестве важнейших аспектов, проходящей сейчас глубочайшей
глобальной трансформации, это не означает, что эти пробпемы важнее других.
Способ функционирования денег и связь с земельным и налоговым правом с
точки зрения последствий для нашего общества, однако, слишком часто
забываются в исследованиях об изменении общества, хотя это центральные
аспекты проблемы. Ни эксперты, ни те, кто изучает альтернативы существующей
общественной системе, кажется, не придают этим важнейшим аспектам социальных
и экологических проблем подобающего значения.
Несмотря на то, что предложенные в этой книге денежная, земельная и
налоговая реформы являются лишь небольшой частью необходимых для выживания
на нашей планете изменений, они как раз вписываются в рамки усилий,
предпринимаемых для улучшения взаимопонимания между человеком и природой и
между людьми. Если мы согласимся с существованием общественных структур,
которые по своей сущности направлены против этих целей, то социальная
справедливость, экологическое выживание и общественная свобода находятся под
угрозой.
Очень важной мне представляется следующая мысль: для соединения
социальной справедливости с возможно большей свободой необходимо прекратить
спекуляцию всеми жизненно важными ресурсами. К их числу относятся не только
деньги и земля, но и энергия, продукты питания, вода и другие
основополагающие ресурсы. Как мы уже видели в случае с земельным, денежным и
налоговым правом, это возможно без ущемления интересов свободного рынка и
инициативы отдельных индивидуумов и групп, что является важнейшей
предпосылкой общественного развития. Напротив, только это обеспечит
общественное развитие в условиях свободы для всех. Спекулянты могут
продолжать свою деятельность там, где это никому не повредит: почтовые
марки, старинная мебель, стекло, фарфор, произведения искусства и т.д.
Имеется достаточное количество областей деятельности, которые хотя и важны,
но не являются жизненно важными.
Коммунистические эксперименты по освобождению человека от эксплуатации
не удались потому, что для обеспечения равноправия были уничтожены личная
свобода и свободный рынок. С другой стороны, слишком большая роль, которая
отводится в капиталистическом обществе свободе, ставит под угрозу социальную
справедливость, экологическое равновесие и основные потребнести большинства
людей. Обе системы, так сказать, стреляют мимо цели. В одной равноправие
было выше свободы, в другой -- свобода выше равноправия. И в той, и в другой
есть доля истины, однако никто пока не смог создать предпосылки для
действительно достойного людей существования, хотя после последних событий в
коммунистических странах и возникает впечатление, что капитализм победил.
Предлагаемые реформы дают все преимущества свободного рыночною
хозяйства без недостатков современного капитализма. Они комбинируют лучшие
стороны калитализма и коммунизма и указывают нам "третий путь", который
позволит личной свободе и индивидуальному ресту сочетаться со свободным
рынком и социальной справедливостью на значительно более высоком уровне.
Реформы приведут к прекращению эксплуатации большинства людей со стороны
денежной системы, которая дает преимущества меньшинству, без введения
неэффективного планового хозяйства или всемогущей бюрократии. Они могут
создатъ предпосылки для возникновения экологически ориентированного
рыночного хозяйства, в котором товары и услуги будут производиться в
оптимальном количестве и ассортименте.
Если в высокоразвитых странах масштабы перераспределения богатства
вследствие действия денежного и земельного права не так очевидны из-за
эксплуатации развивающихся стран, то последние платят сполна за обе
неправовые системы, которые были введены колониальными державами и
эксплуатируют их сегодня в большей степени, чем бывшие колониалисты. Хотя
население развивающихся стран страдает от этого больше всего, надежда на то,
что необходимые изменения денежной системы будут осуществлены сначала в
странах третьего мира, очень невелика. Власть там находится в руках
малочисленной политической элиты, которая вряд ли захочет расстаться с
теплыми местечками, если ее не заставят сделать это силой оружия.
Изменения возможны скорее в небольших демократических государствах
Европы, а с недавнего времени и в восточноевропейеих странах, освободившихся
от тоталитарных коммунистичесих диктатур. Относительно открыты для
социальных перемен страны Скандинавии, имеющие значительное число достаточно
богатых и хорошо образованных людей. ГДР, Польша, Венгрия и Чехословакия
ищут новые возможности объединения свободного рыночного хозяйства с большей
социальной справедливостью.
Во время общественного слушания Всемирной комиссии ООН, состоявшегося
11 декабря 1986 г. в Москве, представитепь Института государства и права
Академии наук СССР А.С. Тимошенко заявил: "Сегодня мы не можем более
поддерживать безопасность одного государства за счет другого. Безопасность
может быть только универсальной, однако она не может ограничиваться только
политическими и военными аспектами, но должна охватывать также
экологические, экономические и социальные аспекты. Она должна наконец
сделать реальностью мечту всего человечества о мире".(*32)
Борьба человечества за социальную и экономическую справедливостъ была
долгой и упорной. Возникали резкие противоречия в политических воззрениях и
религиозных убеждениях. Многие люди заплатили за это своей жизнью. Нам
настоятельно необходимо научиться понимать, что никто не может обеспечивать
свою безопасность за счет других или окружающей среды, от которой мы все
зависим. Дпя практического осуществления этой идеи нам необходимо
осуществить некоторые глубинные изменения социальных условий нашей жизни.
Открытым остается вопрос о том, сможем ли мы реформировать нашу денежную
систему, земельное и налоговое право до или только после следующего крупного
экономического кризиса или экологической катастрофы. В любом случае полезно
знать, как можно создать средство обмена, которое служит всем, и начать
заменять революцию эволюцией.
Предвестник

Re: Иная экономика

Сообщение Предвестник »

ОБ АВТОРЕ

Что привело архитектора, специаписта по планированию городов и эколога
со степенью доктора по общественным и международным проблемам к тому, чтобы
написать книгу о деньгах?
Для того, чтобы ответить на этот вопрос, я должна вернуться к периоду
1979 -- 1984 гг., когда я была руководителем научно-исследоватешьской секции
по экологии и энергетике в рамках Международной строительной выставки (ИБА)
в Западном Берлине, состоявшейся в 1987 г. В связи с выставкой мы в первый
раз получили возможность планирования и осуществления широкомасштабных
экологических проектов в городской среде. Эти работы вызвали большой интерес
в стране и за границей, по многим были сделаны доклады для общественности и
специалистов, однако вызывали они и постоянный скепсис. Наиболее часто
использовался такой аргумент: "Все это очень красиво и важно, но
неэкономично или не может быть оплачено". С этого момента возможность
применения наших идей на практике приобрела не только профессиональный
интерес, но и стала для меня вопросом выживания.
Уже в 1979--1980 гг. нам, имевшим необходимую информацию, стало ясно,
что биологические основы жизни в городе: воздух, вода, почва, энергия,
продукты питания подвергаются величайшей опасности. Это означало, что если с
экономической точи зрения мы не будем в состоянии улучшить и сохранить их,
то погубим самих себя через определенное время.
Вопрос экономики, однако, становился все более и более решающим. Я
нашла в мире множество людей, имевших добрую волю и хорошие идеи. Все
экологические проблемы технически были решаемы, но не хватало и не хватает
по-прежнему экономических и политических предпосылок их использования на
широкой основе, то есть попросту денег. Я понимала, что борьба за деньги для
осуществления экологических мероприятий и проектов будет борьбой на
несколько фронтов: во-первых, мы находились на стадии внедрения и перехода,
которые всегда сопряжены с повышенными затратами. Во-вторых, долгосрочные
народнохозяйственные перспективы все еще не являлись основанием для
финансовых инструкций или строительных законоположений или выбора
стройматериалов и технологий. В-третьих, воздух, вода и почва по-прежнему
загрязнялись почти бесплатно, хотя новые законодательные основы по их охране
или налогообложению уже были в работе.
Однако один из фронтов борьбы, вероятно, самьй важный, оставался
скрытым для меня до 1983 г., а именно: деньготворческая мощь денег или тот
факт, что любое экологическое мероприятие должно измеряться процентами,
которые можно получить за свои деньги на рынке капиталов. После того, как я
поняла еще и различные модели роста в природе и денежном обращении и причины
патологического принудительного экономического роста, меня охватила ярость.
Я поняла, что 4О лет своей жизни я прожила, не понимая основной предпосылки
своего повседневного существования: функцию денег. Я начала больше читать по
этой проблеме, дискутироватъ об этом, а затем и писать, так как почти всегда
сталкивалась в кругу друзей, знакомых, коллег и специалистов с одинаковым
непониманием. Страх перед тем, что мы или самое позднее наши дети, станем
свидетелями самой страшной экономической или экологической катастрофы
новейшей истории, не покидал меня. До сегодняшнего дня я не могу понять,
почему экономисты не наберутся мужества, чтобы сказать нам правду о нашей
денежной системе.
Прошло четыре года, прежде чем я поняла, что деньги, рассматриваемые в
таком аспекте, как в этой книге, являются скорее "общественной и
международной проблемой", чем чисто экономической. Поскольку я защитила
диссертацию в этой отрасли знаний, я начала работать над книгой по
экономике, хотя сама экономистом не являюсь. Книга посвящена главной единице
измерения сословия экономистов -- деньгам. Моей целью было сделать введение
в эту проблему, которое было бы интересным и легко понятным, побудило бы как
можно больше людей узнать больше о скрытых причинах, проблемах и
возможностях перемен. Так и появилась эта книга.

Д-р Маргрит Кеннеди родилась в 1939 году в Хемнице; в 1959 г. окончила
среднюю школу в Касселе; изучала архитектуру, окончила высшее
техническое'училище в Дармштадте в 1966 г. с присвоением звания
дипломированного инженера; работала архитектором, специалистом по городскому
планированию и экологии в Германии, Нигерии, Шотландии и США; в 1972 г.
стала "магистром по городскому и региональному планированию", а в 1979 г. --
доктором философии по "Общественным и международным проблемам", обе
диссертации защищены в Питтсбургском уииверситете, США; с 1972 г.
осуществление исследовательских проектов по строительству школьных зданий
для Института стран (Берлин), Организации экономического сотрудничества и
развития и ЮНЕСКО в 15 странах Европы, Северной и Южной Америки; в
1979--1984 гг. руководство научно-исследовательской секцией по экологии и
энергетике в рамках Международной строительной выставки; в 1984--1985 гг. --
приглашенный профессор по городской экологии в высших учебных заведениях
Касселя; с 1985 г. планированне и осуществление модельного проекта
"Пермакультура" в г. Штайерберге и перестройка поселка вокруг фабрики по
производству боеприпасов времен третьего рейха для духовно-экологической
коммуны. Многочисленные пубпикации, лекции и семинары по темам: школы как
центры обществемой жизни, женщины и архитектура, экология города,
пермакультура, экология и экономика, в т.ч. "Экогород", том 1 и 2, изд.
ФишерАльтернатив, 1984.

ССЫЛКИ НА ЛИТЕРАТУРУ

(1) Eckhard Eilers, (unpublished manuscript) Rastede, 1985
(2) Eilirs, ibid
(3) Spiegel Interview: "Ich sehe die Risiken ganz genau", talking about
the danger of a financial crash and the debt-crisis, Spiegel, No. 25, Rudolf
Augstein Со, Hamburg, 1987, p.59
(4) Helmut Creutz, Wachstum bis zur Krise, Basis Verlag, Berlin, 1986,
p.8
(5) Dicter Suhr, Geld ohne Mehrwert, Knapp Verlad, Frankfurt/Main, 1983
(6) Silvio Gesell, Die Naturliche Wirtschaftsordnung, Rudolf Zitzmann
Verlag, Nuremberg, 1904, (IXth. edition 1949)
(7) Werner Onken, "Ein vergessenes Kapitel der Wirtschaftsgeschichte.
Schwanenkirchen, Worgl und andere Freigeldexperiment", Zeitschrift fur
Sozialokonomie, Nr. 58/59, Mai 1983, pp. 3-20.
(8) Frits Schwarz, Das Experiment von Worgl, Genossenschaft Verlag,
Bem, 1952
(9) Dieter Suhr, Capitalism at its Best, unpublished manuscript), 1988,
p.122
(10) Hans R.L.Cohrssen, "The Stamp Scrip Movement in
the U.S.A." in ibid., p.118
(11) ibid., p. 122
(12) Yoshito Otani, Ursprong und Losung des Geldproblems, Arrow Verlag
Gesima Vogel, Hamburg, 1981
(13) Henry George, Progress and Poverty, San Francisco, 1879
(14) Gesell, op.cit., p. 74.
(15) Yoshito Otani, Die Bodenfrage und ihre Losung, Arrow Verlag Gesima
Vogel, Hamburg, 1981
(16) Pierre Fornallaz, Die Ekologische Wirtschaft, AT Verlag,
Stuttgart, 1986
(17) Hennann Laistner, Ekologische Marktwirtschaft, Verlag Max Huber,
Ismanning near Munich, 1986
(18) John L. King, On The Brink of Great Depression II, Future Economie
Trends, Goleta, Ca., 1987, p.36
(19) Fritjof Capra, The Tuming Point, Simon and Schuster, New York,
1982
(20) UN World Commission on Environment and Development, op.ci. p.294
(21) Spiegel Interview, op. cit., p. 59
(22) John Maynard Keynes, The General Theory of Employment, Interest
and Money, London, 1936, (reprinted 1967), p. 355
(23) John L. King, po. cit., p. 162
(24) Aachener Nachrichten, 29.5.85
(25) Weltwirtschaftswoche, Nr.4,1984, p.23
(26) Gesell, op. cit.
(27) Hans R.L.Cohrssen, "Fragile Money" in The New Outluk, Sept. 1933,
p. 40
(28) Zeitung am Mittag, Berlin, 1918
(29) Letter from Hendrec de Ilde, Vancouver Island, Kanada to David
Weston, Oxford, UK, 20th of January, 1988
(30) Hazel Henderson, quoted in Jennifer Fletcher, "Ethcal Investment"
in Internation (?)fk Ltd., Sedney, Australia, 2988, p. 33
(31) Robert Schwartz, quoted in ibid., p. 39
(32) A.S. Timochenko, quoted in UN Worid Commission on Environment and Development, op. cit., p. 294.
Ответить